как вывести из номера, а это уж ни в какие ворота не лезет. Нарушение шестого параграфа грозит увольнением с работы за халатность.
В-четвёртых, когда мы выходили из гостиницы, Раттоль никак не отреагировал на мои слова, адресованные портье. А ведь параграф седьмой того же устава АИБ категорически запрещает подобное, и несчастного портье должны были забрать вместе со мной. Вдруг я подал ему какой-то тайный знак? Но Раттолю, наверное, на всё эти параграфы было наплевать с высокой колокольни. В том числе, и на параграф четвёртый, запрещающий аибовцам Западной Империи пользоваться для служебных поездок машинами иных марок, кроме «Пежо». Это всё равно, как у нас, в Восточной Империи, аибовцы пользуются только автомобилями «НАЗ-23.452» – знаменитые чёрные «Волги» автозавода в Нижнем Новгороде. Буквоеды в Западном АИБе не меньшие, чем в нашем, и поверить в то, что местный АИБ вдруг ни с того ни с сего, изменил своим правилам, я не мог. А уж пользоваться для служебных нужд машиной, выпущенной в Восточной Империи?! Н-да-а-а…
Но, как я уже говорил, Раттолю было плевать на все параграфы. Потому что он не был следователем АИБ.
Мало того – ни он сам, ни его водитель не были даже жителями Лондона. Потому что перед тем, как начать объяснять дорогу (это водителю-то!), Раттоль сверился с картой города. Это уже в-шестых. Ну, а в-седьмых…
Когда в восьмидесятом году в Америке застрелили Джона Леннона, местные власти в память о замечательном ансамбле решили установить им памятник. И не нашли ничего лучше, как поставить четыре статуи прямо посреди дороги. Место они выбрали для этого как раз возле студии звукозаписи. Короче говоря, получилось нечто похожее на обложку пластинки ансамбля, вышедшей в шестьдесят девятом, где четверо музыкантов пересекают улицу по пешеходному переходу. Только скульптуры были изготовлены стоящими на месте и обнявшимися за плечи.
Эбби-роуд никогда не отличался оживлённым движением. После же смерти Леннона этот пешеходный переход стал местом паломничества многих тысяч поклонников, так что проехать здесь всё равно было трудновато. А после установки памятника, перегородившего улицу, машин тут и вовсе не было. И не знать об этом житель Лондона просто не мог. Это и было седьмым фактом, толкнувшим меня на убийство псевдоаибовцев.
Я, конечно, мог бы и не убивать их, а попытаться просто-напросто сдать в жандармерию. Но у меня не было твёрдой уверенности в том, что этим ребятам не удастся отвертеться. Кроме того, не хотелось оставлять в живых двух свидетелей, которые были бы в курсе того, что я что-то заподозрил.
Короче говоря, я правильно сделал, что прикончил эту парочку. Вы скажете: жестоко? А мне плевать, что вы на это скажете! Своя рубашка ближе к телу, вот так-то!
Я опять вспомнил ощущение, возникшее у меня при первом взгляде на Раттоля. И понял, что именно это ощущение подтолкнуло меня к окончательному решению. Я понял, что решил убить их
