навис над ним: – Боря, давай кончай с ним, а потом я им снова займусь…
И тут парень испугался, вдруг поняв, что его вот так запросто военные могут замочить. Прямо здесь, в его квартире. Испугался ещё сильнее, когда я наклонился над ним и сгрёб левой рукой у него на груди спортивную футболку. Приподнял над полом и шипящим от ярости голосом спросил.
– Так это ты хотел моему сыну счётчик включить????? – И изо всей силы врезал ему кулаком в лицо.
– Так это ты хотел его подрезать… – и новый хлёсткий удар обрушил его на пол. Я вновь приподнял не сопротивляющегося парня над полом.
– Я его растил, я его правильно воспитывал, надеялся, что он жить будет и радовать нас с женой будет, а ты его хотел ножичком… – я бил его с остервенением, бил и не жалел. Ну и что, что я сломаю ему челюсть, нос, расплескаю его мозги по полу. Раз эта скотина так жизнь начинает, так и в будущем никакой пользы от него не будет.
Наверно, я бы его всё-таки и убил, но меня вовремя оттащили от него прибежавший на шум Бондаренко и Тетрюмов.
– Ладно, хорошо… Пока ему хватит. Сергей, иди там к родителям, не надо им это видеть. Вставай, скотина, с тобой ещё не закончили.
Парень медленно, опираясь на стенку, поднялся с пола, лицо было разбито всмятку и вдрызг и он уже был сломлен.
– Так, давай говори, где второй проживает? – Тот согласно мотнул головой, но от страха у него перехватило горло, да и Тетрюмов ему не хило там сдавил сапогом, поэтому из его горла вырывались лишь истеричные и сумбурные вскрики.
– Ладно, успокойся… Бери бумагу и пиши адрес.
Парень неровным шагом подошёл к столу и слепо зашарил руками, а случайно наткнувшись рукой на вязальную спицу, вдруг сильно сжал её и тут же получил двойной удар по лицу как от Тетрюмова, так и от меня.
– А ну брось дурить…
– Да это мне случайно в руки попалась… – испуганно проблеял парень и, наконец-то взяв в руки ручку, попытался на клочке бумаге написать адрес подельника. Но руки сильно дрожали, бумага рвалась, протыкалась и только через пару минут он смог накарябать несколько строк – адрес, имя и фамилию пособника.
– Ну, вот видишь, как это просто сдавать своих товарищей, – я удовлетворённо рассматривал записку, – и рядом он здесь проживает. Ладно, сегодня некогда, а завтра мы к нему нагрянем.
– А ты чего не в армии? – Вдруг задал ему вопрос.
– Отсрочка у меня… – бичуган поняв, что сегодня его убивать не будут, поэтому ответил уже более ровным голосом.
– Всё, отсрочка отменяется, – сильно и больно ткнул его кулаком в грудь, – через пару недель, когда сойдут синяки, идёшь в военкомат и просишься в армию. Если в течение месяца не решишь вопрос, то тебя каждый день будут отлавливать мои бойцы и пиз…ть до потери пульса. Ты понял меня? Ну, вот и хорошо.
Плотно закрыв дверь в большую комнату, мы вышли в коридор, куда сразу же вышел и Бондаренко, а за ним родители.
– Как
