ЗОЛОТОГО…»[3]
Сотовый зазвонил, когда Сергей созрел, чтобы послать собеседницу к чёрту. Дёрнувшись, принес извинения, отключил скайп и поднял трубку.
– Привет, Мишка. Представляешь, вечер понедельника в разгаре, а меня тут грузят невесть чем! Статью, говорят, давай, а я ведь на среду договаривался!
Приятель ответил в том смысле, что работа любит работящих, но развить эту философскую мысль не успел – зачирикал дверной звонок.
– С ума все сошли, что ли?! – Сергей ругнулся. – Я перезвоню.
Он поднялся из-за стола и как был в красных спортивных шортах, так и пошёл открывать. За дверью стояли двое незнакомцев – коротко стриженый белобрысый детина в жёлтой футболке и светлых брюках и невысокий чернявый крепыш в серой рубашке и джинсах. Обоим было лет под сорок. Кроме возраста, их объединяла жёсткость взгляда, будто перед ними нечто, достойное не то наказания, не то снисхождения в силу нищеты духа.
– Ничего не покупаю и в бога не верю, если вы от этих… свидетелей чего-то там, – недовольно произнёс Сергей, не дав им раскрыть рта.
Крепыш повернулся к детине и протянул:
– Он думает о том, как сберечь своё время, и, к сожалению, совсем не думает о вечности.
В его тоне Сергею послышались менторские нотки, что утвердило в правильности предположения. Однако озвучить направление, куда следует двигаться придуркам, не успел.
– И ещё считает, что у него есть интуиция, – кивнул второй и спросил: – Шевелёв? Сергей Максимович?
Хозяин квартиры слегка удивился, с любопытством глянул на него и поинтересовался:
– Из какой конторы будете?
– Ничем его не проймёшь, мин херц! – деланно восхитился крепыш. – Неужто совесть чиста?
– Относительно криминала, пожалуй, да, – добродушно согласился детина, затем неожиданно нахмурился и сменил тон на угрожающий: – Но в детстве отрывал жукам лапки! Отрывал ведь, а?
Шевелёв поиграл мышцами торса, недвусмысленно сжал кулаки и недовольно произнёс:
– Или вы, клоуны, говорите, что надо, или…
С лица крепыша исчезла ухмылка, он шагнул вперёд и ткнул Сергея в лоб. От неожиданной силы удара тот отлетел вглубь коридора, а когда собрался ринуться в бой, то натолкнулся на руку детины, упёршуюся ему в грудь. Второй здоровяк легко блокировал попытку Шевелёва достать его заморским приёмом. Причём так, что повторять не хотелось.
– Тихо, тихо. Успокойтесь, мы не драться пришли. Просто мой напарник очень не любит, когда его называют клоуном.
Сергей вырвался, отступил в комнату и поискал глазами предмет потяжелее, чтобы в случае чего…
– А какого чёрта тогда пожаловали?
Ничего серьёзнее хлипкого журнального столика поблизости не было, гитара же – оружие весьма сомнительное, – лежала на диване у дальней
В соавторстве с А. Бочко.
