Дом-то общий, на всех получали…
– Может, ты еще и жилплощадь у сыновей отобрать хочешь?
– Да не нужна мне ваша жилплощадь. Ничего не нужно. Мне развод нужен, больше ничего.
– Развод не получишь. Накось выкуси! – И Ульяна показала мужу грубый кукиш. – Я тебя выгнала, чтоб человеком сделался. Чтоб одумался. Осознал. Сыновей вспомнил. И теперь, когда ты стал нормальный мужик, деньги стал хорошие зарабатывать – я по алиментам вижу! – теперь, значит, отказаться от тебя? Ну нет, шалишь!
– Да не ты ведь меня таким сделала. А Вера…
– Верка?! – нервно рассмеялась Ульяна. – Нет, хрена! Верка только подобрала тебя, а человеком сделала тебя я! Если б я тебя не выгнала, не встряхнула мозги хорошенько, не сделала бы тебя бездомным, никакая Верка тебя не изменила бы. Она только подобрала, где плохо лежало, а человеком ты стал благодаря мне. Мне!
– Надо же, как я стал котироваться в женском стане, – произнес насмешливо Гурий. – И чего вы за меня ухватились, не пойму?
– Не знаю, чего Верка ухватилась, хотя нет, знаю: чужое-то, оно всегда слаще, к тому же на готовеньком всякий норовит проехаться, задарма-то, а про себя повторю: сыновьям отец нужен, и я не позволю, чтобы они были сиротами при живом папаше!
– Да как я к тебе вернусь-то, дура?! – закричал Гурий. – Ты подумай-ка! Как буду жить с тобой после всего случившегося?
– А со мной не надо жить. Не заставляю. Я и без тебя перебьюсь. Мужицкого вашего поганого добра повсюду навалом, не беспокойся. Не со мной – с детьми будешь жить, понял?
– Что я тебе, бестелесный, без сердца, без души, без желаний, робот, что ли? Да я видеть тебя не могу.
– Чего тогда пришел?! – в бешенстве закричала она.
Долго он не отвечал, пристально смотрел на Ульяну: надо же, думал он, когда-то я обнимал эту женщину, любил, целовал, детей от нее завел, а теперь даже пред ставить себе не могу, как это все было… Как будто в другой жизни, на другой планете, в другом времени и пространстве… Как же так?!
– За разводом пришел, – наконец повторил Гурий в который уже раз.
– Развода не получишь!
– Не получу?
– Не получишь!
– Ну и ладно.
На этом их чаепитие закончилось, и Гурий, не солоно хлебавши, направился к выходу.
– Когда ждать-то? – вслед ему насмешливо бросила Ульяна.
Он обернулся к ней, покачал укоризненно головой, но, так ничего и не ответив, молча вышел из квартиры.
С того дня, как Гурий впервые переночевал в общежитии, с ним стало происходить что-то странное. Не то что бы повлияли на него разговоры с молодыми ребятами и девчонками или, скажем, имел значение сам пьяный загул, нет, не в этом дело; просто в душе Гурия как будто что-то стронулось, сдвинулось с места. То он жил в своем мире, собственными заботами и проблемами, только и думал, как сделать, чтобы ничто внешнее – семья, школа, просто окружающая жизнь – не отвлекало его от творчества, жить и писать – и больше
