на его коллекцию яиц… Наблюдать, как Ньютон созерцает свое собрание яиц – это было совсем другое дело. Он их просто обожал»{23}.
Есть еще одна причина полагать, что красота яиц таится именно в их округлой форме. По сравнению с изображениями самих птиц, которые так широко представлены в произведениях искусства, их яйца чрезвычайно редко попадали на полотна художников. Можно подумать, что изображение их на плоскости просто не в состоянии передать их прелесть для большинства людей. И, напротив, скульптуры яйцевидной формы, подобные изваянным, например, Барбарой Хепворт и Генри Муром, обладают для многих колоссальной привлекательностью{24}.
В холодный зимний день в самом начале 2014 г. я посетил отдел орнитологии в Музее естествознания в Тринге (Хартфордшир), чтобы ознакомиться с собранием Лаптона из более чем тысячи яиц кайры, собранных в Бемптоне. Поскольку многие коллекционеры яиц оставили записи о том, где и когда они получили свои экземпляры, я наивно полагал, что и Лаптон делал то же самое. Куда там! Похоже, что он полагался почти полностью на свою память в том, как он приобрел тот или иной из своих экземпляров. Откровенно говоря, коллекция Лаптона – сплошная неразбериха, но именно так она и выглядела, когда ее приобрел музей{25}.
Меня как ученого она привела в полное уныние – так много ценной информации было безнадежно утрачено! Возможно, заполнение карточек первичными данными не имело особого значения для людей вроде Лаптона, чей интерес был скорее эстетическим, чем научным. Некоторые из его витрин в Тринге действительно красивы. Есть лотки, содержащие почти идентичные пары, тройки и четверки яиц явно от одной и той же самки кайры за один и тот же год; или от одной и той же за разные годы. Еще один лоток содержит тридцать девять необычайно бледно окрашенных, почти белых яиц без отметин, которые, как указывает Лаптон в небрежно нацарапанном примечании, происходят от трех разных самок с одного и того же скального карниза в Бемптоне! В другой коробке я увидел двадцать яиц необычной окраски – белый фон, покрытый чем-то напоминающим красную скоропись Питмана[10], но на сей раз – что маловероятно – из далеких друг от друга мест по британскому побережью, хотя это противоречит поверью о том, что никакие два яйца кайры не похожи друг на друга.
Смесь разочарования и благоговейного трепета – именно с таким чувством я смотрю на яйца из коллекции Лаптона. Я разочарован, потому что без карточек с данными это огромное множество замечательных яиц не имеет почти никакой научной ценности. Но я поражен невиданным разнообразием яиц, а также масштабом страсти коллекционера и его художественной изобретательностью. Когда я изливаю свое огорчение по поводу отсутствия данных Дугласу, хранителю музея, он в ответ спрашивает: мой стакан наполовину пуст или все же наполовину полон, ведь без коллекции Лаптона было бы не о чем писать или думать.
Одним из немногих художников, изображавших птичьи яйца на своих холстах, был виконт Леруа де Бард (1777–1828). О скульптурах – ищите в Google: «яйцо и скульптура». Моя коллега художница Кэрри Экройд считает, что птичьи яйца просто не стоит включать в натюрморты (личное сообщение, ноябрь 2014 г.).
Как ни печально сознавать, но состояние коллекции яиц кайры, принадлежавшей Лаптону, в Музее естествознания в Тринге является следствием необычного способа, каким она оказалась в Бемптоне: их очень много и они плохо документированы, если речь идет о датах и точном месте сбора. Вполне справедливо, что Музей естествознания в первую очередь заботится о коллекциях, снабженных большим количеством данных и обладающих научной ценностью.
Скоропись Питмана – система стенографии для английского языка, разработанная Айзеком Питманом в XIX в.
