никогда этим не занимались) внесло существенный вклад в познание природы. Все известные натуралисты и защитники природы XX в., в том числе Дэвид Аттенборо, Билл Одди и Марк Кокер, признавались, что собирали птичьи яйца в молодости. И это занятие, по-видимому, сыграло важную роль в становлении их как ученых{19}.
Подлинным основанием для коллекционирования птичьих яиц было то, что они наряду со шкурками или скелетами птиц позволяли выявить естественный порядок в мире пернатых. И действительно, попытка расшифровать план, которым руководствовался Создатель, была главной целью «научной» орнитологии, изложенной в книге Уиллоби и Рэя. Ту же самую задачу ставили перед собой все прочие натуралисты, как зоологи, так и ботаники. Вопрос звучал так: находятся ли виды, обладающие похожими качествами, в родстве друг с другом? Было очевидно, что зеленушки и щеглы больше сходны друг с другом, чем с глупой ржанкой или малой поганкой, но основания для установления предполагаемого родства зачастую оставались неясными. В те времена единственными подсказками для создания научной классификации птиц были особенности их внешнего облика и внутреннего строения: окраска и рисунок оперения, с одной стороны, кишечник, череп или нижняя гортань – с другой. Но возникло и предположение, что окраска, форма и другие качества птичьих яиц можно использовать в тех же целях.
Если бы Бог не был бы таинственным образом одержим выдумкой головоломных интеллектуальных загадок для нас, простых смертных, картина, возможно, не оказалась бы столь запутанной. Но то, что сегодня биологи называют филогенетическим древом птиц, – не продукт божественной мудрости. Это результат миллионов лет эволюции, пути которой также загадочны и зачастую выглядят непостижимыми. Эволюционные процессы особенно замечательны тем, что их результатом иногда бывает несомненное сходство в особенностях строения у неродственных видов. Колибри в Новом Свете и нектарницы в Старом питаются нектаром, который они добывают из цветов, пользуясь длинным клювом и сильно вытянутым языком. И у тех, и у других яркое, блестящее, переливающееся оперение. Несмотря на все признаки сходства в их внешнем облике и поведении, колибри и нектарницы не произошли от общего предка и эволюционировали совершенно независимо. Сходство в условиях их обитания создает там и тут сходное давление отбора, а итогом оказывается «конвергентная эволюция». Долгое время после того, как идея божественной мудрости в форме естественной теологии уступила место дарвиновской теории естественного отбора, явление конвергентной эволюции оставалось и остается сейчас не только лучшим свидетельством в пользу ее истинности, но и проблемой для тех, кто пытался понять родственные отношения между сходными друг с другом видами птиц. Так она существовала до начала XXI в., когда были отработаны молекулярные методы выяснения родства[9], которые предоставили возможность решать этот вопрос на устойчивой объективной основе. Тогда
В действительности они начали широко использоваться с середины XX в. –
