– удивительное это место, детская поликлиника, как будто специально созданное для того, чтобы утомлять и нервировать людей… Там в очереди был один мальчик с мамой – все это время я на них смотрел. И то, что я увидел, было ужасно.
– Что именно – ужасно? – не поднимая головы от записей, уточнил Дружинкин.
– Все ужасно. И мама, и мальчик, и их прошлое, и настоящее. А самое ужасное – будущее. Потом я не выдержал, подошел к маме и поговорил с ней. Я знал, что она расстроится. Но не мог поступить иначе.
– Расстроится? – хмыкнул Юрий Николаевич. – Да она в прокуратуру телегу накатала! Она требует вас судить и хочет возмещения морального вреда! И мне весь мозг вынесла, какой вы опасный и страшный преступник. А что вы ей сказали, что она так разошлась?
Вениамин Алексеевич обреченно вздохнул.
– Да, я должен был предвидеть, что она не поймет… Лучше было поговорить с отцом… Или в школу пойти…
– Что? Вы? Ей? Сказали? – медленно и с расстановкой повторил участковый.
Редин огорченно развел руками:
– Я сказал: очень жаль, что нельзя было это предвидеть. Потому что самым правильным решением было бы избавиться от этого ребенка еще в утробе. Но раз уж он родился, единственный выход для него и для матери – немедленно расстаться. Отдать его в детский дом. Развестись и оставить мальчика с отцом. Есть Суворовское училище, наконец. Но что-то надо делать срочно.
Юрий Николаевич медленно поднялся со стула и снова перешел на «ты»:
– Ты больной? Ребенку восемь лет! Ты что несешь?
– Этот человек – садист. И неважно, сколько ему лет. Дети – тоже люди, у них есть точно такие же дурные наклонности, как у взрослых.
– Да что ты в этом понимаешь? Психолог, мать твою!
Вениамин Алексеевич скромно потупился:
– Да, я психолог. Я пять лет по специальности проработал, а теперь психология – мое хобби. Кстати, и вашей матушке того же, дай бог ей здоровья.
Дружинкин вспыхнул, но сдержался. А Вениамин продолжал:
– Когда меня с работы выгнали… за нарушение профессиональной этики… я подумал: есть много людей, которым нужна моя помощь. И пусть я не являюсь больше штатным психологом – они сами меня найдут. А я никому не откажу в совете. Даже если его не просят. Ведь обычно людям кажется, что у них все в порядке. А это просто видимость.
– Хорошо, – устало проговорил участковый. – Из психологов вас поперли, это я понял. А в данный момент чем занимаетесь?
– О, у меня свое дело, – оживился Редин. – Своя фирма. Акционерное общество.
– И как успехи? Что за фирма?
– ОАО «Последний путь». Ритуальные услуги. Гробы, венки, погребение «под ключ». Кстати, вот моя визитка, если понадобится…
– Нет, спасибо, – оборвал Юрий Николаевич. – Рассказывайте дальше.
– О чем?
– О мальчике-садисте. Кого он зверски замучил, пока вы в очереди сидели?
– Да в том-то и дело, что никого.
