меня. Я вспомнил «Бульвар Сансет». На следующий день я занял мое кресло у бассейна и попытался найти ответ. Если уж идти на содержание, то не за еду и бассейн. Если я прибыл на конечную станцию, то пусть она будет высшего класса. Я задумался. Барбара Хаттон замужем. Про Дорис Дьюк я ничего не знал. Баронесса де Фаллон – стерва… И тут я вспомнил о Дидре Милфорд Грейнджер. Нас познакомили, когда я находился на гребне успеха; она была красивой, хотя и не молодой женщиной.
Майк замолчал.
– Славная история, да? Обойдемся без вранья типа: «Я встретил ее, безумно влюбился и решил оставить карьеру, чтобы сделать эту женщину счастливой». О нет… я действовал обдуманно. Узнал, что она находится в Марбелле. Продал всю свою собственность. Автомобиль, часы «Патек Филипп», остатки акций «Ай-би-эм». Всего набралось сорок три тысячи долларов. Я сделал свою ставку и положил деньги на кон. Я отправился в Марбеллу ухаживать за леди…
Он нахмурился, вспоминая.
– Я не знал, что после моего появления она справилась о моем финансовом положении у «Дана и Брэдстрита». Она невозмутимо смотрела, как я давал по двадцать долларов официантам на чай, оплачивал восьмисотдолларовые счета в ночном клубе за компанию ее друзей. За три недели мне не удалось ни поцеловать ее вечером на прощание, ни пообедать с ней вдвоем при свечах. Нет, мы везде ходили с сопровождающими. Днем я готовил напитки для гостей и смотрел, как она играет в триктрак. И вот когда меня уже начал преследовать страх перед неудачей, я прибыл на ее виллу в час коктейля, ожидая увидеть обычную толпу, но Ди была одна. Протянув мне бокал, она сказала: «Майк, по-моему, тебе уже пора сделать мне предложение, потому что у тебя осталось на счету всего две тысячи шестьсот долларов».
Он улыбнулся, увидев изумленное лицо Дженюари.
– Да, она знала мой банковский остаток с точностью почти до пенни. Затем она сказала: «Но я хочу, чтобы ты знал: я никогда не стану финансировать твои проекты – ни фильмы, ни спектакли. Ну, ты еще хочешь жениться на мне?»
Он закурил новую сигарету.
– О, я даже испытал облегчение, – сказал Майк, пытаясь улыбнуться. – Когда леди дала мне понять, что презирает шоу-бизнес и все связанное с ним, я без труда произнес свои строчки: «Слушай, Ди, возможно, это было у меня на уме в самом начале, но сейчас я действительно влюбился в тебя. Я бы хотел, чтобы у меня сегодня шли три хита на Бродвее – тогда я бы мог сделать тебе предложение».
Майк замолчал.
– Тебя тошнит от этого? Меня тошнит даже сейчас, когда я рассказываю.
– Продолжай, – попросила Дженюари. – Она поверила тебе?
– Во всяком случае, она не стала ухмыляться и кокетничать. Она весьма своеобразная особа. Улыбнувшись, Ди сказала: «Мистер Майк Уэйн, если бы у вас шли эти хиты, я бы, вероятно, даже не назначила вам свидания».
Он умолк в задумчивости.
– Я не знаю причину, но у нее предвзятое отношение к шоу-бизнесу. Может быть, когда-то ее бросил актер
