от хозяйства, доживали своё время, кошка имелась, та ко мне колбасу бегала клянчить, да с десяток кур – вот и всё, что у них было. Так что устроившись там, я пообедал и стал возиться с ранами. Платок уже не нужен был, остатки продовольствия сложил в углу, поэтому, нарезав его, собирался наложить что-то вроде бинта на рану на руке. Всё же кровила потихоньку. Шить нужно, всё же глубокая борозда, да и закрыть от пыли и грязи необходимо. Этим я и занялся: поднял воротник, выдернул иголку с нитками и, сунув в рот кляп, ох и больно, стал неловко левой рукой шить рану. Восемь швов наложил. Когда закончил, весь в поту оказался. И с полчаса лежал, тяжело дыша, приходя в себя. Только после этого повязку наложил, предварительно смочив её мочой. Потом отдыхал часа два и, когда силы вернулись, делом решил заняться. Померил женскую одежду, нужно же привыкать к ней, а потом, снова переодевшись в свою комсоставскую форму, залёг на сене, отдыхая и поправляясь, набираясь сил, именно это мне и было нужно. Да, оставшийся обломок зуба тоже наконец выпал, а то одна боль от него. Вот теперь дёсны пусть потихоньку заживают.
На сеновале я так и провёл следующую ночь. И утром, переодевшись в женские одежды, ещё даже не рассвело, тихо прокрался к туалету, где утопил палкой свёрток с формой. Уничтожил улику. После этого покинул подворье, изредка проверяясь, уже светлеть начало, и направился в сторону рынка. Точнее, буду искать, где он находится, я не знаю, а спрашивать с моей дикцией – это вызвать подозрения, да и голос у меня грубый, мужской. Я попробовал говорить и понял, надо учиться и приноравливаться, совсем голос изменился из-за отсутствующих зубов. Сам едва понимаю, что говорю. Оделся я вроде нормально, то, что бос, так многие так ходят, сороковой размер ноги для женщин, конечно, великоват, но сильно в глаза бросаться не будет, скорее даже наоборот, вполне симметрично смотрится. Открыты у меня были только щиколотки. Рукава длинные, это хорошо, платок белый, что я так сохранял, тот самый головной, был хорошо замотан. Почти четыре часа учился, пока не усвоил эту нелёгкую науку. Закрыта голова, нос и губы. Видны только глаза. Я бы и нос оставил, однако от удара прикладом у меня под глазами залегли тени, и женщина с двумя фингалами, мне кажется, будет привлекать излишнее внимание, что мне категорически противопоказано. Правда, я в таких одеждах женщин в основном по деревням видел, в городе куда меньше, но с начала войны тут столько беженцев оказалось, к ним уже постепенно привыкли, и теперь не думаю, что на меня обратят внимание.
Вчера я доел все припасы, и утром меня просто крутило от голода, тело требовало ресурсов, а их не было, лишь воды напился из колодца стариков, но этим долго желудок не обманешь. Двигаться тоже сначала пришлось учиться. Никаких широких шагов и размахивания рукой для удобства, семенил, опустив глаза, вот так и двигался. А заметив женщину с пустой корзиной, уже рассвело и чем дальше, тем больше народу на улицах появлялось, последовал за ней. К счастью, мне повезло, она действительно шла на рынок и, сама того не зная, довела меня
