Все удачно очень, Анна нам весьма кстати придется, носитель языка в таких местах незаменим. Знаешь, в прошлый раз отец находил нам Серхио, проныра такой, так он мог и ром достать, и сигары с фабрики. Тут сигарная фабрика прямо в городе, все несут и продают.
– А где сейчас этот предприимчивый юноша? – спросил я.
– Посадили, наверное, – ответила мама. – На десятом этаже тут фантастический ресторан, пойдем.
Мы поднялись на десятый этаж и нашли этот ресторан.
– Когда снимают кино про Кубу, ресторан всегда выбирают этот, – сообщила мама. – Тут аутентично.
В это нетрудно было поверить.
Высокие, от пола до потолка, окна распахнуты наружу, все заполнено светом, простором и ветерком, гуляющим по сторонам, этот ветерок смешивал морской запах с запахом кофе. Потолок оказался выложен облупившейся мозаикой, столики из темного дерева ставили подножки кривыми лапами, скатерти белые и твердые.
Мама вдохнула, счастливо зажмурилась и направилась к столику у окна. А я к раздаче поплелся.
Еды оказалось немного: сыр, ветчина, яичница, лосось. Фрукты. Кофе. Но все равно это был лучший ресторан, в котором я когда-либо завтракал, обедал и ужинал, правда, фантастический.
Во-первых, вид.
Во-вторых, гуава.
Здание гостиницы возвышалось над городом и над океаном, и все было видно вокруг. Слева рядом сиял в утреннем солнце шлем Капитолия, а чуть правее виднелся высокий шпиль белой церкви, похожий на копье.
Прямо чернело море до горизонта и пара маленьких корабликов вдали боролась с невидимым обрывом мира, хотя, может, и не кораблики, может, чайки.
А справа в это море врезался мыс с маяком, и уже с утра раскаленная крепость по берегу, и ржавая баржа тащилась по заливу.
Я раз взглянул и понял, что хочу тут сидеть. Сидеть, смотреть. В море, в небо. Такое со мной впервые случилось, обычно я равнодушен к пейзажам, здесь по-другому. У меня возникло незнакомое взрослое чувство, я вдруг понял, что мне здесь нравится. Что я тут бы жил. Тысяча баксов в месяц на всю жизнь, так тут бы и просидел. С видом и гуавой на льде. Постыдные старческие мысли посетили меня на десятом этаже гостиницы «Кастилья», это все проклятое латиноамерикано, мезоамерико, тут, похоже, все так живут, только без в месяц тысячи дохлых бобров. Странное дело, ведь всякий размашистый магический реализм я не люблю и не понимаю, а тут вот…
Я поглядел на маму.
Она нагрузила тарелку, расположилась за столом и теперь с удовольствием завтракала, поскрипывая ножиком по фарфору, и явно надеялась, что через следующие восемнадцать лет она сюда вернется.
Да, во-вторых, в этом ресторане подавалась гуава. То есть гуавный сок на замороженных серебряных подносах. Я никогда не пробовал, а как попробовал, так сразу налил четыре наглых стакана, целый бокастый графинчик опустошил. Ну и рыбы наложил еще.
Так и позавтракали – я смотрел в окно и пил гуаву, мама ела лосося и сыр, пила кофе и смотрела в окно. Я ей позавидовал, если честно. Обычно я родителям не завидую,
