мужиков в толстых очках, для себя пела, себе радовалась.
Мы слушали.
Я в Гаване полдня пробыл, но успел со здешней музыкой сильно ознакомиться уже в первый вечер, тут на каждом углу музыка, каждый второй Паганини – что хочешь на одной струне сыграет. Правда, музыка какая-то все половинная, не грустная и не веселая, надоевшая давным-давно не только своим исполнителям, но и, кажется, инструментам, на которых ее играют. Скрипку тошнит, гитары дрыхнут на ходу, барабаны давно оглохли сами от себя, маракасы перешептываются дохлой саранчой. А эти «Caсitas» играли по-другому, живо так, у них получались не выдохшиеся звуки, а вполне себе музыка. И песня, как ветерок, про что я не очень понял, но как-то сразу захотелось напеть.
– Хорошо поет, – улыбнулась мама. – Здорово поет!
– Это Анна, моя внучка, – сообщила Лусия. – В красной куртке.
– Красавица какая, – сказала мама. – Красавица, да… На тебя похожа.
И мне подмигнула. А я и так оценил. Красавица. И поет, да, здорово. Анна. Ладно, сдаюсь. Аристократия. Да, наверное, в этом что-то есть. Столетия селекции дали положительный результат, эта Анна была… Ну, в нашем лицее рядом никто не стоял и близко.
– Она в школе при русском посольстве учится, – сообщила Лусия. – Хочет быть переводчиком. Вот это их коллектив.
Славный коллектив. С самодеятельностью на Кубе все в порядке, похоже.
Песня закончилась, пузаны тут же лениво удалились, девушки переглянулись. Анна пожала плечами. Я подумал, что у них тут ничего не срослось, наверное, они участвовали в отборе на конкурс «Поющие Карибы», но не прошли.
Лусия поморщилась.
– Что-то не так? – спросила мама.
– Все в порядке, – улыбнулась Лусия.
Девицы между тем упаковывали инструменты, Анна спрятала гитару в чехол и закинула за спину. Гитара была самой Анны гораздо внушительней, Анна шагнула со сцены, качнулась, гитара потянула ее назад. Я сорвался из-за столика, подскочил, поймал Анну за руку.
Анна ответила на испанском, скорее всего, поблагодарила.
– На здоровье, – сказал я.
Анна не удивилась.
– Спасибо, – сказала она по-русски.
– Хорошо играете, – сказал я.
– Спасибо, – снова сказала Анна.
Рука у нее была удивительно тонкой и хрупкой, так что я с испугу ее выпустил, гитара снова потянула Анну, тогда я перехватил ее за запястье. Другие две девушки захихикали. Интересно, они тоже аристократки?
Анна поглядела на подружек, девицы захихикали сильнее. Я убедился, что Анна держится крепко, отпустил ее.
– Спасибо, – сказала она снова.
Очень удобно, подумал я. Я сам немного английский знаю, этого обычно хватает, наверное, и здесь хватило бы, но повезло, Анна, кажется, по-русски вполне себе.
– Я играл немного, – сказал я. – На гитаре.
Лусия и мама обменивались бумагами, делали на них пометки,
