Джонас и проговорила:
– Пожалуйста, токайского. Мне нужна бутылка.
Мистер Коэн вышел из-за стойки, поставил перед гостьей бокал и показал бутылку, которую женщина, прищурившись, осмотрела сквозь пенсне.
– Шесть puttonos; это хорошо. Можете наливать.
Когда мистер Коэн с громким хлопком вытащил пробку, амазонка обратилась к миссис Джонас.
– У многих случаются неприятности с мужчинами, – заметила она, – но любой, кто решит, будто мне легче, чем другим, – просто невежда.
– Тссс… – прошептала миссис Джонас. – Вы напугаете мистера Джефферса так, что он будет всю оставшуюся жизнь сторониться женщин, а он – один из самых достойных холостяков в округе. Я держу его на крючке.
– О, не знаю… – начал мистер Джефферс.
Крупная женщина качнулась к мистеру Коэну – ему показалось, что опустился разводной мост.
– Вы должны рассказать ей, какие у меня неприятности с моим мужем, моим Путци, – решительно заявила она.
На лице мистера Коэна отразилась такая же решимость, как на лице его клиентки.
– Поймите, госпожа Вакареску, – сказал он, – это свободная страна, и если вы хотите побеседовать о своих неприятностях, я не могу вам помешать. Но я не стану говорить о таких вещах у Гавагана, Богом клянусь, потому что, во-первых, это плохо для бизнеса; и во-вторых, отец Макконахи заставит меня покаяться. И я предупреждаю вас, что ваш муж может приходить сюда и пить пиво, как и все прочие, но собак мы в баре Гавагана не обслуживаем.
Госпожу Вакареску, казалось, это не остановило.
– Я заплачу за бутылку токайского и для него, – сказала она, сделав большой глоток. – Но дело все в том, что он не выйдет отсюда, пока темно. И я знаю, куда он ходит по ночам, когда не собирается Sаngerbund.
Мистер Джефферс произнес:
– Я ничего не понимаю. Почему ваш муж не может выйти из бара Гавагана, пока темно? Он же не может тут остаться на всю ночь, не так ли?
Госпожа Вакареску одарила его взглядом, исполненным жгучего презрения:
– Потому что он мой Путци, и на сей раз он не сможет испортить мне отпуск, как обычно. Ночью он выходит отсюда, он бегает с какой-то сукой…
Миссис Джонас содрогнулась; мистер Джефферс прочистил горло.
– …а наутро у меня снова с ним проблемы. – Госпожа Вакареску плеснула себе еще токайского и осмотрела слушателей. Мистер Коэн вышел из-за стойки со второй бутылкой вина и поставил ее на столик.
– Четыре доллара и двадцать центов, – произнес он.
Госпожа Вакареску открыла сумочку.
– Вы тоже должны меня понять… дорогая леди.
– Не думаю… – начала миссис Джонас довольно холодным тоном.
– Ах, вы думаете, что я – не леди, – сказала госпожа Вакареску, – из-за того, что я говорю, не так ли? Но мой друг мистер Коэн скажет вам, что все верно, я не позволяю себе никаких ругательств.
– У
