встретились в буфетном зале отеля в убийственную рань. Я чувствовала себя такой уставшей, будто могла бы проспать еще несколько часов, но Юлиана Тассельхофф объяснила, что если не застолбить себе вовремя хорошее место на берегу Гранд-канала, мы увидим в лучшем случае флаги на мачтах, но никак не сами лодки и гондольеров в восхитительных костюмах.
Если бы все получилось как обычно, сообщила она, мы смогли бы наблюдать за представлением из лоджии палаццо, которая выходила прямо на канал. Там жил знакомый Генриха по игре в гольф, который бы с радостью принял нас в своем элегантном доме. Но он, к сожалению, уехал.
– Очень важный политик европейского уровня, – сказала мадам Тассельхофф.
– И банкир, – добавил господин Тассельхофф. – Но в гольф играет с ограниченными возможностями.
– Он инвалид? – спросила я.
Маттиас прыснул в чай.
Папа подавил приступ кашля.
Мадам Тассельхофф смерила меня снисходительным взглядом.
– Это значит, что у него отсутствуют данные для игры в гольф. Так можно сказать почти о каждом, за исключением профессионалов.
– Может, именно поэтому все они катаются по полю в этих машинках, – добавила я. – Так явно проще передвигаться по лужайке, чем на костылях или в инвалидном кресле.
Маттиас, не в силах сдержаться, захихикал.
– Маттиас, не стоит смеяться над другими людьми только из-за того, что они ничего не понимают в гольфе, – резко сказала мадам Тассельхофф.
– Мама, я смеялся, потому что Анна смешно пошутила, – сказал Маттиас.
– С чего ты взял, что она шутит? – возмутилась его мама.
– Да, с чего? – спросила я. – Может, у меня просто от природы пакостный характер. Я уже говорила тебе, что однажды даже осталась на второй год?
– Это исключительно из-за твоей беспримерной лени, – сказала мама. – И из-за твоей достойной жалости дискалькулии.
– О, так она не способна считать? – сочувственно спросила мадам Тассельхофф. – Как ужасно.
– Жить с этим можно, – сказала я. – Кол по математике – вряд ли это можно назвать «ограниченными возможностями», по крайней мере, машинка для гольфа мне не требуется.
– На самом деле я имела в виду тебя, – сказала мадам Тассельхофф моей маме. – Для тебя это, должно быть, ужасно. Боже мой, быть корифеем в области физики, когда твой собственный ребенок…
Папа вступился за меня:
– Это у Анны от меня. Я тоже всегда не слишком хорошо считал. И однажды тоже чуть не остался на второй год.
– А Маттиас перескочил через класс, – сказала мадам Тассельхофф. – В следующем году он уже поступит в вуз и затем начнет изучать стоматологию.
– Мама, – сказал Маттиас, словно ему это было неприятно.
– У каждого человека есть выдающиеся способности к чему-то, – уверенно провозгласил господин Тассельхофф. – У кого-то к одному,
