войны, сверх того ущерба, который был причинен действиями самого Правительства, т. е. аннулированием долгов и национализацией имуществ? И здесь юридическая доктрина всецело высказывается в пользу Российского Правительства. Революции и все большие народные движения, уподобляемые force majeure[94], не дают поэтому тем, кто от них пострадал, никакого права на возмещение убытков».
Наконец, советская делегация напомнила о таком принципе, как равные права зарубежных держателей долговых и иных требований перед отечественными гражданами и юридическими лицами: «Когда иностранные подданные при поддержке своих правительств потребовали от царского правительства возмещения убытков, причиненных им революционными событиями 1905–1906 годов, царское правительство эти пожелания отклонило на основании того, что оно, не давая своим собственным подданным возмещения в подобных случаях, не могло оказывать преимущества иностранцам».
Здесь был явный намек на то, что если советская власть признала бы свои обязательства перед иностранцами, то ему бы пришлось признавать аналогичные обязательства перед своими физическими и юридическими лицами. А эти обязательства, судя по всему, были намного больше. И тут вступал в действие принцип реальности: признав все свои внешние и внутренние обязательства, Советская Россия тут же рухнула бы под натиском обиженных кредиторов и инвесторов.
Об отказе от военных долгов
Особая аргументация советской делегацией выдвигалась для отказов от погашения военных долгов. Эта аргументация была сформулирована в меморандуме от 20 апреля. Привожу фрагмент раздела меморандума под названием «Военные долги»[95]:
«К сожалению, эксперты Союзных держав, уклоняясь от провозглашенных в их меморандуме принципов справедливости и восстановления без эксплуатации, отказываются от принятия этой точки зрения и предлагают компенсировать претензии России за причиненные ей разрушения особой категорией своих претензий – “военными долгами“ Российского Правительства (ст. 5 и 6 меморандума). Это желание погасить бесспорные претензии русского народа к иностранным правительствам, нанесшим ему непосредственные убытки военной интервенцией, противопоставляя им то, что условились называть «военными долгами», т. е. ту категорию межсоюзных обязательств, о полном взаимном аннулировании которой самими же союзниками поднят вопрос, представляется Российской делегации по меньшей мере странным. Она вынуждена самым категорическим образом отклонить вообще предъявление ей счета по этим долгам как недопустимую попытку взвалить на плечи разоренной России значительную долю военных расходов Союзных держав. То, что именуется военными долгами России, представляет собой в действительности запасы военного снабжения, изготовлявшегося на заводах Союзных стран и посылавшегося на русский фронт для обеспечения успеха
…
