style="font-size:15px;"> На конференции неожиданно в центре внимания делегаций оказался вопрос о допустимых формах собственности в экономике. Казалось бы, этот вопрос вообще не был запланирован для обсуждения на конференции. В Каннской резолюции, принятой накануне Генуэзской конференции, содержалось шесть условий для начала переговоров об экономическом сотрудничестве в Европе. В первую очередь эти условия были адресованы Советской России. Первым условием было невмешательство во внутренние дела других наций. Вроде бы союзники продемонстрировали свою «толерантность» по отношению к социально-экономическому строю в Советской России, где основная часть экономики к 1922 году уже перешла в собственность государства.
Однако уже в Лондонском меморандуме экспертов, который, как мы уже отмечали выше, держался в секрете до открытия конференции, союзники опять подняли вопрос о собственности. Сначала о реституции, т. е. восстановлении имущественных прав иностранных владельцев национализированных фабрик, заводов и других активов. А затем и о необходимости восстановления в России частной собственности вообще. В меморандуме советской делегации от 20 апреля был дан развернутый ответ на притязания Запада: «Российская делегация должна, наконец, указать, что, вопреки провозглашенному § 1 Каннских резолюций праву каждой нации устанавливать желательную для нее систему собственности и хозяйства, меморандум экспертов неоднократно выдвигает вопрос о реституции национализированных предприятий их бывшим собственникам, т. е. о восстановлении в открытой или замаскированной форме права частной собственности на промышленные предприятия вопреки установленной в России системе государственной собственности. Советское Правительство, исходя из соображений наиболее успешного восстановления промышленности и достижения ее максимальной производительности, само стремится при сдаче в концессию рудников, фабрик и прочих предприятий оказывать предпочтение их бывшим собственникам как лицам, обладающим опытом и знанием страны. Но оно не может принять условия реституции этих предприятий на правах частной собственности, ни даже обязательной сдачи их в аренду прежним владельцам, так как это нарушает суверенитет Республики и ее свободу располагать имеющимися производительными силами соответственно потребностям и интересам русского народа. Излишне говорить о том, что возврат к частной собственности с восстановлением границ прежних владений явился бы в большинстве отраслей крупной промышленности, в особенности же в нефтяной, каменноугольной и электрической, сильным препятствием к подъему производительных сил России и возможно быстрому возрождению ее хозяйства»[115].
Союзники в ответ на призыв Советской России вернуться к первому принципу Каннских договоренностей в своем меморандуме от 2 мая (ст. VII) вновь «актуализировали» вопрос собственности в Советской России. В ответном меморандуме советской делегации от 11 мая подчеркивалось, что признание Западом
