м, пока я, проталкиваясь сквозь толпу потных тел, направляюсь в сторону кухни.
Из динамиков, сопровождаясь сильными басами, гремит Play Hard Дэвида Гетты. Комната на первом этаже дома моего лучшего друга заполнена под завязку. На диване расположились четверо полуголых девиц. Двое парней, один из которых мой приятель Зак, режутся на приставке в NBA. Остальные же, коих большинство, просто болтают, напиваются или танцуют, потряхивая пьяными тушами в такт музыке.
На часах уже за полночь, вечеринка идет пятый час.
Проходя мимо нескольких подпрыгивающих до потолка девиц, я оборачиваюсь на их громкий визг. Небольшая компания у стола посередине просторной гостиной развлекает себя игрой в пиво-понг. Под возглас команды, расположенной по левую сторону, проигравшая – заливает в себя очередную порцию «Бад».
Несколько человек в паре метров от них собрались в кучку и играют во что-то на раздевание. В данный момент одна из девушек – кажется, Мелисса, я видел ее пару раз на наших общих тусовках – обыграла какого-то незнакомого мне парня, за что он с громким стоном стягивает с себя… носки. Да-да, на нем уже не осталось ничего, кроме плавок-боксеров. Несколько совсем юных девушек, сидящих напротив него в одном нижнем белье, хихикают.
Не всем здесь есть двадцать один год, но, по большему счету, и гостям, и полиции на это целиком и полностью наплевать. Если кто-то и вызовет копов, то, узнав фамилию владельца дома, полицейские скорее выступят в его защиту, чем решат собственноручно прикрыть веселье… никто не станет противиться сыну влиятельного богача, имеющему благодаря толстому кошельку здесь чуть ли не безграничную власть – местные правоохранители у него на коротком поводке.
У отца Тони бизнес по всему миру: сеть ресторанов по всей Америке, отели в Европе, ювелирные магазины в Объединенных Арабских Эмиратах и еще куча всяких супермаркетов и мелких стартапов – в общем, денег у его семьи куры не клюют. А сам он припеваючи трудится на радиостанции, являющейся частью медиа-холдинга, которая также принадлежит кому-то из его дальних родственников: ведет вечернее радио-шоу, – а остальное время уделяет тусовкам и поискам потенциальной невесты. Вернее, он умело скармливает эту ложь девчонкам, которые без раздумий ложатся под него штабелями.
Встретив меня, Тони тут же исчезает с какой-то светловолосой девицей – одной из тех тупоголовых охотниц, которые увиваются за ним толпами. Наверное, каждая из них мечтает его окольцевать – он, так сказать, входит в «высшую лигу». Это можно понять даже по размерам его дома и масштабам проводимых здесь вечеринок. Да и район этот – один самых богатых, простые работяги здесь не обитают.
На уже довольно-таки захламленной за весь вечер кухне я обнаруживаю горы пластиковых стаканчиков, море алкоголя и кучу всякой еды: чипсы, суши, пиццу. Подойдя к кухонному островку, открываю упаковку китайской лапши и, опершись о мраморную стойку, начинаю все это с жадностью поглощать, запивая колой.
День выдался еще тот. Я валился с ног, но ехать домой не желал. По пути проверив новости, убедился в том, что люди, летевшие на борту того самого злополучного Боинга, погибли и сейчас ведутся поиски черного ящика. В предварительных списках погибших, выложенных в Интернете, я нашел и имена своих родителей.
Эшли весь вечер закидывала меня сообщениями на голосовой почте, но отвечать на них я не стал. В одних она заливалась слезами, в других – гневно возмущалась моим безобъяснительным уходом.
– Почему ты один? – в полуметре от меня неожиданно прозвучал тихий женский голос. Нежный и неуверенный, от него у меня по всему телу отчего-то пробежали мурашки.
Подняв голову, замечаю перед собой невысокую брюнетку, склонившую голову набок.
– Прости, что? – Прожевывая лапшу, устало гляжу на нее, пытаясь скрыть то, как легко ей удалось вывести меня из с таким трудом достигнутого равновесия.
Не знаю, что именно, но что-то в ней явно меня заинтриговало, потому что, когда она начинает молча изучать обстановку, потирая свое до неприличия тоненькое запястье, я лишь продолжаю разглядывать мягкие черты ее по-удивительному симпатичного личика.
– Почему ты стоишь здесь один? – вдруг начинает незнакомка. Уже более уверенным и беззаботным тоном, чем минутой ранее. Она обводит рукой пространство вокруг. – Ты не веселишься, – демонстративно загибает средний палец на правой руке, – ты не с семьей, – делает то же самое с указательным. – А ведь сегодня Рождество. – Загибает наконец большой палец и, довольно улыбнувшись, демонстрирует мне сжатые в маленький кулачок пальчики. Вдруг мне хочется начать смеяться, но я успеваю предусмотрительно поджать губы. Не хватало еще обидеть ее. Хватит с меня на сегодня обиженных женщин. Достаточно уже того, что я чуть ли не каждые пять минут чувствую, как в заднем кармане вибрирует телефон, оповещая меня о новых злобных сообщениях от моей бывшей. – Ну, так почему ты один? – Она делает шаг
