Моше и его тень. Пьесы для чтения. Константин Маркович Поповский

      (Поставив пустую банку на стол). Признаться, меня всегда удивляло, что человек всегда представляет себе смерть в виде какого-нибудь ужаса с косой или черепом, тогда как на самом деле она выглядит вполне безобидной, вполне домашней и ничуть не похожей на другие смерти… К одному она приходит в виде какого-нибудь грязного платка, к другому, как детский воздушный шарик, а к третьему как маленькая пластмассовая куколка с голубыми глазами… Смерть у каждого своя, вот почему она заявляет о себе не откуда-то извне, а из глубины твоей собственной жизни, так что, пожалуй, не будет преувеличением сказать, что ты сам есть своя собственная смерть, которая приходит, чтобы вернуть тебя самому себе… (В сторону лежащего). Слышишь меня, Этингоф?

      Анна: Он умер

      Бог: Безусловно. И при этом именно так, как хотел. Слегка небрежно, немного с вызовом и с таким выражением лица, как будто ему опять удалось сделать единственно верный шаг, оставив с носом всех своих недоброжелателей. (Отходя от дивана, негромко). Пожалуй, мне следовало бы познакомить его с одной умной вещью. Всего только несколько слов о том, как однажды ученики привели к равви слепого и спросили его – кто виноват в том, что он слеп, этот бедный человек – может быть, это вина его родителей, за грехи которых он пострадал? Или, может быть, он сам получил по заслугам за свои собственные грехи?.. Но равви ответил им – ни то, и не другое, дети мои, ни то и не другое… Знайте, что все что случилось, случилось только для того, чтобы в нем проявила себя слава Божья!.. (Этингофу). Ты меня слышишь, Этингоф?.. Божья слава…

      Анна: Он умер.

      Бог: Разумеется… Но все же не настолько, чтобы не понимать того, что я говорю… (Кричит неожиданно и громко). А я говорю, что он сам есть эта самая Слава, которую почти не отличить от его собственной жизни!.. Слышишь меня, Этингоф?.. Ты сам есть слава Божья… И ты, и весь этот ужас, вместе с этим дымом, и этой сажей, и этим отчаяньем, от которых никуда не деться, пока не пройдешь до конца весь путь… Неужели, это так трудно понять, сынок, что ты проходишь через это, как проходят через свою собственную жизнь? Словно Моше, который шел когда-то через Чермное море, веря, что ни одна капля не замочит его ног?.. Ах, Этингоф, Этингоф!.. Неужели ты и правда думаешь, что Бог может упустить из своих расчетов хотя бы одну душу, бредущую от рождения к смерти?.. Хотя бы одну душу беременную смертью, которую ты несешь в себе, как твой дар Богу, как твой беспроигрышный билетик, как твою Славу Божью, которую Небеса со смирением делят с тобой, надеясь, что когда-нибудь придет день, когда ты, наконец, прозреешь?.. (Смолкнув, молча стоит возле лежащего).