ночью»[56].
Согласно другому выжившему Борису Табаринскому, который был в том же поезде, но в другом товарном вагоне, дорога заняла четыре дня, и пассажирам пришлось выдержать пятую ночь в вагоне, прежде чем их всех разгрузили. В показаниях 1984 г. в Донецке он сказал: «Наше физическое состояние было ужасным»[57]. Фактически, многие умерли по пути, и узники начали понимать, что их участь определена.
80 русских солдат и немецкий просчет
Сразу же по прибытии в Собибор немцы отобрали 80 русских военнопленных и оставили их в живых для использования на работах. Это решение станет самой большой ошибкой, потому что они приняли в лагерь крайне враждебную группу солдат, которые были привычны к военной дисциплине, имели военную иерархию, умели обращаться с оружием и могли подчиняться приказам. Они также были крайне мотивированы на борьбу с фашизмом, который они рассматривали как абсолютное зло. Они гордились тем, что были бойцами. Вот как описывает это А.А. Печерский: «Прибытие в лагерь произвело огромное впечатление на старых узников, они хорошо знали, что идет война, но никогда не видели людей, которые сражались в ней. Все эти вновь прибывшие умели обращаться с оружием!»[58]
Разгрузка евреев, которые должны были работать на новой стройке в лагере, прошла гладко, без насилия. 80 мужчин легко нашли дорогу. А.А. Печерский утверждал: «Чтобы поддерживать байку, что Собибор был трудовым лагерем… нас разместили в Лагере I. Где размещались жилые бараки. Бараки делились на женские и мужские»[59].
Остальных отправили в противоположном направлении. Мы знаем теперь куда…
Семён Розенфельд, который стал одним из близких друзей Александра Печерского, рассказал в Тель-Авиве в 1992 г. о том, как он прибыл в Собибор ранним утром: «Мы сидели там до двух или трех часов дня. Затем <…> трое мужчин подошли к нам, двое держали котелок, третий – наволочки. Они подошли и дали нам горбушку и стакан кофе каждому – вот что мы должны были есть на завтрак. Мы поговорили с этими старыми заключенными. «Что это за лагерь, где мы?»… Мы начали спрашивать, где наши товарищи, ведь в товарном поезде было две тысячи человек. Они посмотрели на восток; там уже поднимался дым. «Смотрите, – сказали они, – это ваши товарищи». И они рассказали нам, что это лагерь смерти и что людей собирали в душевых партиями по 300 человек. Вместо воды пускали газ. Они задыхались, и затем их сжигали. Вот что такое был лагерь Собибор – фабрика смерти»[60].
На следующее утро А.А. Печерский и его группа были отправлены в Лагерь IV, где им предстояло строить новые бараки. Он сказал: «Когда я стал членом подпольного сопротивления, меня перевели в плотницкую, которая была в бараке, в той части лагеря». Но его описания лагеря не точны и не детализированы, поскольку, как он сказал во время дачи показаний в 1962 г. в Киеве, он пробыл в лагере всего 22 дня. Таким образом, у него был лишь краткий опыт знакомства
Yad Vashem. Manuscript Alexandr Pechersky, 1972.
Netherlands Institute for War Documentations. Nr. 804. Translations of Eyewitness Accounts of Boris Isralewitsch Taborinski. Donetsk, 1984. 14 March.
Deposition 1974, German translation. P. 3–4.
Yad Vashem archives. Test 6590. Rec group 3. Interview Semion Rozenfeld. Interviewer Bedet Alperovitch, translation P. van Woerd, 1992.
