Жаль, что Докк не согласился оставить меня в лазарете. Его хотя бы не раздражало мое присутствие.
С губ Хейдена сорвался тяжелый вздох. Его рука вновь застряла в волосах.
– Ну что, идем, – буркнул он, вперившись в меня.
Я собралась возразить, но раздумала. Попытка встать со стола, где я сидела, вновь напомнила о раненой ноге. Она едва не подкосилась, приняв на себя тяжесть тела, но я устояла, схватившись за край стола. Хейдена как будто подменили. Он не шагнул мне навстречу и не поддержал. Я поглубже вдохнула и сосредоточилась на раненой ноге, сохранявшей странную одеревенелость. Лекарство Докка продолжало действовать. Не болит, и на том спасибо.
Стиснув зубы, я доковыляла до Хейдена. Он следил за мной нахмурившись. Я старалась дышать ровно, шаг за шагом приближаясь к нему. Хейден двинулся к выходу, махнув мне, чтобы шла за ним.
– Благодарю вас, – неожиданно для себя произнесла я, обернувшись к Докку.
Он неторопливо кивнул, наградив меня подобием улыбки. У остальных обитателей лагеря я вызывала лишь хмурые гримасы.
– Не стоит благодарности, девочка, – все тем же низким, сочным голосом ответил врач.
Я кивнула ему на прощание и похромала вслед за Хейденом. Он открыл дверь, даже не удостоверившись, иду ли я за ним. К моему удивлению, снаружи было темно. Получается, я провела в лазарете весь день.
Я тащилась за Хейденом, разглядывая его широкую спину. Напряжение этого дня несколько ссутулило ее. Он был пропорционально сложен и хорошо развит физически, но никак не гора мышц. Широкоплечий, худощавый. Мышцы рельефно проступали под одеждой. Через какое-то время я мотнула головой, заставив себя оторвать взгляд от спины Хейдена и посмотреть на лагерь. В Блэкуинге я никогда не была, только на подступах, в задних рядах храбрых грейстоунских налетчиков, пытавшихся сюда проникнуть. Все попытки оканчивались неудачей.
Мы добрались до центра лагеря. Постройки тут были побольше и попрочнее многочисленных лачуг. Лачуги веером расходились отсюда во все стороны. Людей в это время было не много, но те, что попадались навстречу, при виде меня испытывали замешательство. На их лицах читалось недоверие, а чаще – ненависть. Я была не просто незнакомкой. Чужачкой, той, кому ни в коем случае нельзя доверять.
Миновав центр лагеря, мы свернули в сторону и оказались среди сплошных лачужек. В их окнах горели свечи и керосиновые лампы, и островки тусклого света дотягивались до дорожки. Я продолжала молча рассматривать лагерь. Надо же, я попала в Блэкуинг. Эта мысль до сих пор вызывала шок.
Возле одной хижины мой взгляд привлек старик с жидкими седыми волосами. Глядя, как я хромаю вслед за Хейденом, он презрительно сощурился. Я ответила ему тем же. Тогда старик шагнул в мою сторону. Поза у него была угрожающая. Я пошла быстрее, стараясь держаться поближе к Хейдену и подальше от старика. Тот не отставал и почти догнал меня.
– На твоем месте я бы возвратился в дом, – вдруг произнес Хейден.
Его голос звучал жестко. Глаза сердито смотрели на старика.
