затормозил рядом с БТРом братьев. Выбравшегося покурить Адольфа по пояс заляпало жидкой грязью. Немец сказал что-то очень выразительное, но неслышное за шумом мотора. Из «форда» вышел парень, в котором Рамон с большой радостью узнал Курта. Лицо Адольфа расплылось в улыбке. Курт что-то объяснил водителю, и тот уехал.
– Мама, роди меня обратно! Какие люди! – воскликнул Курт.
Друзья размашисто обнялись. Рамон тоже хотел поговорить с Эйхманном и направился к парням.
– Алоиз, вылезай! – подходя, услышал Рамон голос Адольфа. – Ты глянь, кто явился!
Из люка показался хмурый Алоиз. Увидев Курта, он весь расцвёл и поспешно спрыгнул на землю.
– А по рации передали, что ты к центральным воротам уехал, – Алоиз обнял друга.
– Монстры перехватывают радиопереговоры, – сказал Курт. – Мне надо было, чтобы они так и подумали.
Алоиз покачал головой.
– Мастак ты наводить тень на плетень…
– Потому и жив до сих пор.
– Как сам? – спросил Адольф.
– Я очень устал, – признался Курт.
– Пойдём, посидим в «каймане», – предложил Алоиз.
Вдруг братья вытянулись во фрунт. Курт оглянулся. Рамон тоже заметил бегущего к БТРу давешнего генерала и понял, что это старший Эйхманн. Высокопоставленный нацист растерял всю величественность и надменность. Он выглядел так же нелепо, как петух, которого разгневанная хозяйка гоняет по двору поганой метлой за то, что он клюнул её ребёнка. Врач, не желая вмешиваться в семейную сцену, остановился, не доходя до БТРа метров пяти.
– Курт, – закричал генерал. – Курт!
Младший Эйхманн передёрнул автомат и с выражением безмерного отчаяния на лице ткнул ствол себе под подбородок. Генерал замер на месте.
– Курт… – повторил он растерянно.
Рамон, опомнившись, бросился вперёд и цепко схватил генерала под локоть:
– Назад! Отойдите, я прошу вас!
Старший Эйхманн невидящим взглядом посмотрел на него и сделал шаг назад.
– Ещё отходим, – сказал Рамон, увлекая его за собой.
Старший Эйхманн не сопротивлялся. Рамон пристально посмотрел на Алоиза через плечо. Тот что-то мягко сказал Курту. Слов Рамон не разобрал, но интонации Алоиз выбрал верные – младший Эйхманн медленно опустил автомат. Завизжав тормозами, рядом с Рамоном и отцом Курта остановился сине-белый «форд». Из окна высунулся Рамирес.
– Поедемте к центральным воротам, Эйхманн, – сказал генерал. – Говорят, там будет главный прорыв…
Рамирес не заметил Курта за спинами рыжеволосых братьев. Старший Эйхманн молча открыл дверцу и сел в машину. «Форд» зарычал, выбираясь из лужи, и стронулся с места. Рамон обернулся. Курт стоял у «каймана», закрыв глаза и тяжело опираясь на автомат, как на костыль.
– Завязывайте с кокаином, Эйхманн, – гневно бросил Рамон. – Я вам это как врач говорю!
– Вы слишком строги к нему, герр доктор, – мягко сказал Алоиз. – Иногда
