начала его сосать.
– Какая вкусная водичка, мама, – сказала девочка.
– Прекрати, – резко одёрнула её мать.
Люсия надулась.
– Когда мы отсюда выберемся, я куплю тебе большой-пребольшой стакан лимонада, – пообещала Эухения мягко. – А сейчас не высасывай его, ладно? Только дыши через платочек.
Люсия кивнула. Мать взяла её на руки. Курт ткнул в пустоту под партой автоматом, поводил им в воздухе и двинулся к следующей, где повторил в точности такую же процедуру. Лана отошла от окна, села на край учительского стола и начала болтать ногой в воздухе. Курт добрался до конца ряда парт и направился к соседнему. Лане наконец удалось разглядеть своего спасителя. Ничего романтичного в нём не обнаружилось. Высокий, худой, весь под кожей перекрученный жилами и какой-то недоделанный. Бритый налысо, но брови белёсые – блондин.
Лана отвела глаза.
Гепарды тоже кажутся драными кошками, когда сидят в вольере.
Лана опрометчиво встала рядом с оператором нового деревообрабатывающего станка, и заключённый запорол три детали подряд. Лана поняла, что зря надела в инспекционный рейд юбку. Когда же делегация во главе с начальником колонии вошла в столовую, стук ложек по алюминиевым мискам прекратился. Пока пятьсот мужчин в зелёных ватниках смотрели на неё в полной тишине, Лана испытала удушающий приступ ненависти к Бенито. Умберто, начальник колонии строгого режима, настойчиво предлагал визитёрам отобедать в его личном кабинете. Никто, кроме Бенито, лидера оппозиционной партии «Альтернатива за эгалитарную республику», не возражал. Но Бенито упёрся и заявил, что если ему не дадут попробовать той же еды, которой питаются заключённые, то на заседании парламентской комиссии он официально заявит, что «процветающие» колонии – пропагандистский миф. Оппозиция при каждом удобном случае выла об антинародной политике нового правительства и свёртывании социальных программ, хотя после перевода исправительных учреждений на самообеспечение при многих тюрьмах были созданы промышленные цеха, где заключённый мог заработать некоторое количество денег – и жить на них после освобождения. Отсылки к статистике и русскому философу, более века назад призывавшему к лечению трудом, не помогали. Президент Александр разрешил Бенито, а также Иеронимо, представителю старейшей демократической партии «Гражданский радикальный союз», посетить ближайшую к новой столице колонию, до которой рукой подать – надо только переехать мост через Рио-Негро и миновать сонный городок Кармен-де-Патагонес. Лана сопровождала политиков во время этого визита как помощник президента по связям с общественностью. На КПП колонии их встретил Карлос, старый друг Ланы и независимый, но обаятельный журналист. На вопрос, как он узнал о планируемом визите, Карлос только улыбнулся. Бенито его терпеть не мог, и именно поэтому Лана согласилась взять журналиста с собой.
– Продолжать обедать! – рявкнул начальник колонии.
Он провёл гостей к столику в дальнем углу зала, между красно-белым автоматом с лимонадом
