душераздирающе зевнув, спросил я, с наслаждением потягиваясь. – Или допрашиваешь?
Пасько оказался настолько увлечен, что не обратил на мой вопрос никакого внимания, продолжая энергично бурчать в перевернутую (и перекошенную от боли) морду старосты. Видя такую занятость, я не стал мешать старику беседовать по душам со своим бывшим односельчанином, решив заняться личной гигиеной. Не торопясь, снял «трофейную» рубашку, снарягу, перепоясался ремнем с пистолетом, сходил по малой нужде в кустики, потом насобирал в платок росы и протер лицо. Умылся и оправился, стало быть…
Затем снял трофейные сапоги. Ох, ну и амбре! Тонкие хлопчатобумажные носки, бывшие на мне с момента переноса, явно не предназначались для активных многокилометровых прогулок на свежем воздухе, и потому сопрели и начали расползаться. Стянув с себя эти вонючие тряпочки и отбросив их подальше, я, в качестве водной процедуры, прошелся по мокрой траве и, насухо вытерев ноги полой чужой рубахи, внимательно осмотрел ступни. Опыт подсказывал, что любое повреждение вроде небольшой потертости или опрелости, на которое в мирной жизни не обращаешь внимания (принял душ и заклеил пластырем), в боевой обстановке превратят твою жизнь в настоящий ад. Здесь нет возможности каждый день мыться, менять белье и чистить зубы. И если с запахом изо рта солдат может сохранять боеспособность довольно долго, то язвы на ступнях гарантированно сведут мобильность к нулю.
Так, и что мне делать? Вроде бы во вчерашних немецких трофеях я видел чистые носки и присыпку… Предусмотрительные были гансы… Ну так сумки со столь необходимыми мне сейчас вещами остались на стоянке. До которой вроде бы недалеко… Надеть пока сапоги на босу ногу? А вдруг что-то пойдет не так и мне придется пробегать целый день? Тогда к вечеру я совершенно определенно получу кровавые мозоли, а на следующий день они загноятся. Пустячок вроде бы, но через три дня я окончательно выйду из строя.
Блин, и чего я мудрю? Вот же на телеге лежит кусок относительно чистой ткани – чужая рубашка. Шаблонность мышления сказывается, раз о чистых носках мечтаю, в упор не видя простого выхода! Сделаю из рубахи портянки, в них даже удобнее, чем в носках.
Обувшись, занялся оружием – проверил «подарок» пана старосты. «Парабеллум» оказался старым, можно сказать раритетным – воронение практически стерлось, а деревянные щечки рукоятки изобиловали царапинами. Все-таки практичные фрицы не стали баловать своего холуя, спихнув ему то, чего не жалко. Механизм затвора при взведении заело в верхней точке. Пришлось ставить его на место ударом ребра ладони по рычагу. К этому времени уже достаточно рассвело, и я решил привести ствол в порядок, тем более что Пасько с Панасом по-прежнему занимались полюбившимся делом: староста скрипел от боли, а дед что-то тихо у него выспрашивал.
Покопавшись в снаряжении, нашел принадлежности для чистки и масленку. Расстелил на мешке остатки рубашки. К разборке приступил не без некоторого опасения – держать в руках эту допотопную машинку мне приходилось,
