Дали денег, сказали, паспорт позже привезём. Да всё времени не было. Сегодня как раз хотела отвезти.
– Ну, ты даешь, – покачала головой Танк. – Всё у тебя не как у людей. То зонтик, то паспорт. Или окажешься в центре драки, получишь в глаз. То люди перед тобой из окна бросаются! А сейчас отмочила – вообще слов нет. Как ты умудряешься?
Согласно вздохнув, я запечалилась.
Тут в комнату вплыла Юлька, держа в руках поднос с горячим ароматным кофе.
– О, наши в городе! – воскликнула Ленка, снимая с подноса чашку.
Я тоже взяла свою и поставила на тумбочку рядом с телефоном. Набрав номер, конечно, услышала частые гудки. Перед глазами возникла Вероника Александровна с мокрым полотенцем на лбу, тяжко вздыхающая над бедным сыночком:
– Ах, Антон, вы женаты всего три месяца, а её нет дома в двенадцать часов. Это чудовищно, Антон. Я ничего не хочу сказать, но…
Она никогда ничего не хочет сказать. У нее всё и без слов ясно.
Ленка отхлебывала горячий кофе и, щурясь, наблюдала за тем, что я делаю. Покачала головой и вдруг сказала:
– Как хочешь, дорогая, но Антошка твой – мозгляк. Пропадёт он с тобой.
Она вздохнула. Я удивленно на неё покосилась. Обычно говорят: пропадёшь ты с ним (или с ней), а тут наоборот. Я ещё и виновата. Что она терпеть Антона не может, я знала прекрасно. Почему тогда жалеет? Занятная Ленка женщина. Я снова набрала номер, на этот раз трубку сняли после первого гудка:
– Алло? Я вас слушаю!
Ба! Да это Светуля! Какого чёрта она опять там делает в такое время?
– Светлана Николаевна? Как ваше самочувствие? – ядовитым голоском поинтересовалась я. – Что это вы припозднились?
– А, это ты! – Голос родственницы зазвучал слишком противно даже для неё. – Это ты! Думаешь, тебе всё сойдет с рук? Ничего, погоди, дождешься! Я из-за тебя весь вечер мамочку отпаиваю! Что ты себе позволяешь?
Меня несколько удивила такая постановка вопроса. Если мамочку и надо было отпаивать, то с утра, а вечером-то зачем? За меня так волнуется? Или она с утра так переволновалась? По её виду, когда я уходила, ничего подобного я не заметила, да и Светуля никогда не дала бы мне понять, что я достала мамулю до печёнок. Тогда что это за истерика?
– Эй, ты меня слышишь? – не унималась золовка. – Чего молчишь, стыдно?
Это было уже слишком. Я вежливо попросила:
– Позови Антона, и заткнись!
Мои девчонки насторожились, а я услышала, как Светуля отлепилась от трубки и потопала звать брата, голося на ходу:
– Я всегда говорила, я предупреждала! Мы ещё окажемся на улице с её помощью! Бандитка!
Бандитка? Здорово! Бандиткой я ещё не бывала. Была нахалкой, эгоисткой, но чтобы так, с криминальным уклоном?
Трубку взял муж:
– Я слушаю …
Боже мой! Умирающий с медных рудников!
– Антон? У нас какие-то проблемы? Что случилось? Что с твоей мамой?
В
