минут за десять до нашей встречи Ангелина Марковна собиралась тихо предаться в руки смерти, теперь же решила с этим повременить и разобраться с делами более неотложными. Итак, щеки её приобрели здоровый румянец и глаза заблестели. Набрав полную грудь свежего воздуха, она с энтузиазмом взялась поносить меня, мою подругу, а заодно Жанну и «Медирон» вообще, называя его сотрудников «никчемными коновалами». Мы с медсестрой горячо вступились за честь центра, но сегодня явно был не наш день, и против пациентки мы не потянули. Нам не хватало Лидки.
Первой не выдержала Жанна. Возмущенно хлопнув ладошкой по столешнице, она вскочила на ноги и, выразительно ткнув пальцем, назвала Ангелину Марковну сумасшедшей старухой. Казалось, та только этого и ждёт.
– Ах, так?! Хорошо… – на губах мадам заиграла злорадная улыбка. – Имейте в виду, я этого так не оставлю! Я буду жаловаться!
Затем она встала и бодро промаршировала до двери, покинув нас по-английски – не простившись. Дверь кабинета стоически перенесла прощальное прикосновение старушки, лишь слегка облетела с косяка штукатурка.
Мы с Жанной посидели, потом молча переглянулись. На глаза медсестры явно напрашивались слёзы. Она чуть слышно всхлипнула и уточнила:
– Любовь Петровна, а что в карту писать?
– Ничего, – невесело отозвалась я. – Туда и без нас много чего напишут…
– Что же теперь будет?
Меня это тоже беспокоило, но, чтобы окончательно не расстраивать Жанну, я беспечно пожала плечами:
– Ничего не будет! Эта старушенция сама на нас набросилась. Мы здесь совершенно ни при чём.
Мой тон её не обманул, и она запричитала, потерянно тряся головой:
– Теперь меня уволят… Точно уволят…
«А перед этим уволят меня…» – подумала я и машинально взглянула на часы. Они показывали без десяти семь.
– Тьфу ты! – Я вскочила. – Жанночка, пожалуйста, закрой кабинет сама!
Медсестра смотрела на меня отсутствующим взглядом, а я подхватила свою сумку и выбежала вон.
К безмерному моему удивлению, метрах в двадцати от проходной стояла серая «девятка», а её хозяин, развалившись на сиденье, преспокойно читал газету.
– Игорь Фёдорович! – гаркнула я в окошко. – Спасибо, что дождались…
Игорь Федорович подпрыгнул вверх, выронив газету.
– Ты с ума, что ли, сошла? – Он сердито нахмурился. – Разве можно так людей пугать?
– Извините, пожалуйста… – торопливо забормотала я, решительно плюхаясь на сиденье. – Только давайте поедем быстрее! Я сильно опаздываю!
Христенко перекинул газету на заднее сидение и завёл мотор.
– Случилось, что ли, чего?
– Нет… Но я очень тороплюсь!
– Да? – хмыкнул он. – Насколько «очень»?
– К семи.
– Ага! – кивнул Игорь
