воинов.
– Бессмертные… – чуть громче.
– БЕССМЕРТНЫЕ! У них БЕССМЕРТНЫЕ!
Полный ужаса крик разнёсся далеко по стенам и начал множиться, подхватываемый то здесь, то там. Я смотрела вниз, не отрываясь, и не могла поверить собственным глазам. Ровные ряды бронзовых тел, лишь местами скрытых доспехами. Двуликие маски, чьи глазницы смотрели вперёд и назад. Чёткий, ровный неспешный шаг. И оттого их наступление казалось ещё неотвратимее и ужаснее. Почти дойдя до стен, они замерли на месте без движения. Из ряда воинов отделился один, шагнул вперёд и, стукнув себя в грудь кулаком, произнёс пару слов, повторённых несколькими сотнями глоток. «Оммир бахкас».
Ценою жизни. Два слова – клятва, произносимая наёмниками перед тем, кому они служили. Во что бы то ни стало они будут пытаться выполнить приказанное. Невзирая ни на какие обстоятельства или трудности, встречающиеся на пути.
Мои глаза пытались сосчитать точное количество воинов, но я сбивалась со счёта и могла лишь смотреть, смотреть, смотреть вниз… А вокруг беснуется паника и дикий животный ужас накрывает плотным покрывало воинов Веркса́ла. Потому что один «бессмертный» стоит двух десятков обычных воинов. А их под нашими стенами – несколько сотен…
– Стоять! Всем стоять! Трусливая падаль!.. – Приа́м орёт во всю глотку и показывает на меня рукой, – даже женщина молчит перед лицом врага, а вы визжите, словно кабаны, которым режут яйца!.. Каждого, кто пискнет ещё раз или попытается удрать от страха, я прикажу сбросить со стены! Всем занять свои позиции!..
Большинство воинов замирает, немного приходя в себя от бешеного ора командующего армией, но кто-то из воинов бежит прочь, бросив оружие. Приа́м, с завидной для его возраста прытью, в два счёта настигает беглеца. И следующим движением доказывает всем присутствующим, что его слова – не пустая угроза и не бахвальство. Он хватает за шиворот беглеца и, подняв его высоко над головой, швыряет через стену, вниз.
– Уведите правительницу! – велит Приа́м моим стражам. А́грий и А́зий, подхватив меня под локти, стремительно бегут во внутренний двор, пересекают его и несутся во дворец. В знакомой обстановке страх понемногу начинает отступать, уступая место холодному голосу разума.
Дышать. Медленно и глубоко, приказываю я себе, расхаживая по мраморному полу зала.
– Приведите мне главного строителя! Немедленно, – приказываю я слуге, застывшему в раболепном поклоне передо мной.
Через несколько минут появляется Фео́ксий – низенький мужчина средних лет со свитками пергамента, зажатыми в руках.
– Долгих лет жизни, моя госпожа и…
– Не стоит тратить попусту моё время, рассыпаясь в лживых пожеланиях!
– Они исходят из глубины души, моя госпожа.
– Утверждаешь, что все они правдивы? Так же как сведения о том, что сточный канал восстановили и укрепили ещё в начале этого года?
Фео́ксий побледнел, но промолчал.
– Знаешь ли ты, что этот канал с лёгкостью разрушили миркхи́йцы? И совсем скоро
