достаточно.
– Где папа?
Его голос не дрожит, слез и близко нет.
– Он не вернется.
– Я понимаю. Я спросил, где он.
– В полиции.
– Его арестовали?
– Да…
Он видит ее взгляд. Они обычно так и смотрят. Люди, которые считают, что ему не надо знать таких слов.
– С ним уже это было. Его арестовывали.
– Не бойся, что он вернется. Процесс дело небыстрое.
– Я не боюсь. Чего мне бояться? Я просто не понимаю, почему мы не можем пожить дома сраных несколько дней.
– Потому что тебе четырнадцать лет. Потому что тебе и твоим младшим братьям пришлось столкнуться с тем, с чем детям сталкиваться нельзя.
Ты, блин, понятия не имеешь, что мы перенесли. И какую хрень видели.
Сказать бы это вслух, ответить ей.
Но это не слишком умно.
– Послушай, Лео. Это важно. Если твоя мама пробудет в больнице дольше – мы ведь пока не знаем, сколько? – вам придется пожить в другой семье.
– Что за… другая семья?
– Для вашего переселения потребуется время. Так что пока все устроится, сюда будет кто-нибудь приходить, приглядывать за вами.
– Приходить сюда? Кто?
– Пока не знаю. У нас есть список дежурных – хорошие люди, они помогают как раз в таких случаях. Вечером выяснится, кто.
Другая семья. Лео поправляет заждавшуюся их вилку – наверное, съехала, когда папа бил маму коленом в лицо. У нас есть мама, даже если она сейчас в больнице. Он достает стаканы и пластмассовый кувшин с водой со льдом, которые она не успела поставить на стол. У нас есть папа, даже если он в тюрьме. И, отрывая от рулона, обстоятельно раскладывает бумажные полотенца, проводит по ним тыльной стороной ладони, разглаживает. И решения сейчас принимаю я.
– Эй?
Он замечает, что социальная тетка глядит на него.
Социальная тетка?
Он не запомнил, как ее зовут – потому что ему наплевать, как ее зовут.
– Да?
– Ну так как? Может Агнета заглядывать к вам?
– Кто это – Агнета?
– Она живет на втором этаже. Мамина подруга. Часто бывает здесь. И она хорошая, как те, из нашего списка дежурных.
Винсент сидит в кровати, вернее – полулежит, спина дугой; едва социальная тетка удалилась на второй этаж, как он помчался в туалет. Потом ему пришлось заново обматывать бинтами живот.
Феликса, кажется, отпустило – он дышит спокойнее, привалился к кровати. Младшему – забинтованному – похоже, уже не так страшно.
– Лео, ну что там? Она убралась? Как будто да.
– Она скоро вернется.
– Сказала что-нибудь про маму?
Лео опускается рядом с братьями, тоже приваливается к жесткому краю кровати.
– Феликс, ее не будет еще несколько дней.
– Сколько?
– Несколько.
