style="font-size:15px;"> – Просто не могу передать, как меня взбесила и расстроила вся эта история. Мы с Констанцией очень тревожимся за тебя, ты ведь член нашей семьи. Мы понимаем, как трудно тебе быть так далеко от дома, да еще в разлуке с мужем…
Это стало последней каплей. Бретт вскочила, уронив газету, и бросилась к Джорджу, как дочь бросается к отцу в поисках утешения.
– Я так скучаю, так скучаю по Билли… – проговорила она, обнимая отца, – мне просто стыдно сказать насколько…
– Да и не надо. – Джордж погладил ее по спине. – Не говори.
– Жду не дождусь, когда мы наконец увидимся и я поеду с ним на его новое место службы. Ведь говорят, эта война не продлится дольше трех месяцев…
– Говорят… – Джордж отступил назад и отвернулся, чтобы Бретт не видела его лица. – И мы все будем ждать, когда эти три месяца наконец пройдут… без новых происшествий. Я знаю, сегодняшний случай был уже не первый. Конечно, ты храбрая молодая женщина, Бретт. И все же не надо в каждую схватку бросаться в одиночку.
Бретт покачала головой:
– Джордж, я не могу иначе. Я всегда сама заботилась о себе. – Она через силу улыбнулась. – Со мной все будет в порядке. Девяносто дней – не такой уж долгий срок.
Не зная, что еще сказать, Джордж извинился и вышел из библиотеки, чувствуя горечь разочарования. За ним плыла сизая лента сигарного дыма.
Наверху он увидел сына. Уильям маршировал по коридору, распевая популярную нынче песенку о том, как Джеффа Дэвиса повесят на дикой яблоне. Джордж велел ему прекратить безобразничать и идти в свою комнату, куда и сам пошел вслед за ним, чтобы позаниматься с мальчиком арифметикой. Спустя полчаса Джордж зашел к Патриции и добрых пятнадцать минут пытался убедить дочь, что в свое время она обязательно получит то, чего так хочет, просто надо подождать. Однако слова отца ее ничуть не утешили.
Уже лежа в постели и изнывая от духоты, несмотря на легкий летний ветерок, залетавший в открытые окна спальни, Джордж рассказал Констанции о том, что произошло возле лавки Герберта.
– Она думает, что война скоро закончится, – проговорил он, нежно обнимая жену, – и подобные выходки прекратятся.
– Я тоже, Джордж. Уже несколько месяцев от отца нет никаких вестей, и я очень беспокоюсь, как он там, в Техасе. Ты ведь знаешь, он никогда не скрывал своей ненависти к рабству и рабовладельцам. Конечно, все это скоро кончится. Я просто не могу поверить, что американцы смогут долго воевать друг с другом. Даже в голове не укладывается, что такое вообще началось.
– Как сказал Орри, у нас было тридцать лет, чтобы предотвратить это, но мы ничего не сделали. Мне очень горько разрушать надежды Бретт и твои тоже… – Он умолк на полуслове.
– Джордж, о чем ты? Договаривай, раз начал!
– Бретт забыла, – неохотно сказал он, – что в мае Линкольн призвал еще сорок две тысячи человек. Но уже не на короткий срок. Эти парни подписали контракт на три года.
– Я тоже об этом забыла, – едва слышно отозвалась Констанция. –
