свое издание грекоязычного Нового Завета с посвящением папе Льву X, быть может, сделанным ради безопасности. Через несколько лет в Вартбурге Лютер будет пользоваться греческим Новым Заветом Эразма, работая над собственным переводом Нового Завета на немецкий. Однако сейчас Эразм особенно важен для нашей истории тем, что, тоже критикуя Церковь, он, однако, сумел удержаться на грани, которую перешагнул Лютер. Эразм был очень популярным писателем – но старался смягчать свою острую критику Церкви, в том числе используя юмор.
В 1504 году Эразм опубликовал книгу, посвященную суровой критике религиозного благочестия своего времени. Называлась она «Энхиридион, или Руководство для воина-христианина». Книга обрела огромную популярность и разошлась мгновенно. Критика Эразма била в основном по религиозному формализму и обрядоверию. Бездумно совершать положенные обряды, писал Эразм, не значит поклоняться Богу. Это фальшивая религиозность – еще хуже, чем никакой. В 1511 году Эразм выпустил еще более популярную «Похвалу глупости». Здесь он высмеивал многочисленные суеверия, присущие римско-католической практике – например преувеличенное почитание святых, доходившее до настоящего поклонения им. В своих писаниях Эразм указывал на многие пороки Церкви, на которые чуть позже будет негодовать Лютер – например аморальность клириков или законнический подход к религии, который он отмечал у многих монахов. Подобно Рейхлину, Эразм поднимал на щит гуманизм, с его желанием докопаться до сути вещей, и противопоставлял его схоластике. Однако при всем этом Эразму как-то удавалось сохранять позицию верного христианина, защищающего истинное церковное учение от искажений. В 1514 году он даже выпустил сатиру, мишенью которой стал сам папа, под заглавием «Изгнание Юлия с небес», – но и это ему каким-то образом сошло с рук. Эразм сурово критиковал бум вокруг реликвий, в том числе явно поддельных. Забавнее всего, на его взгляд, вышло с бесчисленными фрагментами «Истинного Креста»: «Если все эти щепки собрать вместе, – писал он, – ими можно было бы нагрузить целый корабль»[74].
Как видим, у Эразма и Лютера было много общего – однако со временем пути их резко разошлись. Прежде всего, дуализм духа и тела, столь привлекательный для Эразма, Лютер считал величайшей ошибкой в понимании благодати и корнем многих других ошибок. Другое различие состояло в том, что Лютер, ясно сознавая проблемы Церкви, не считал, однако, что их можно решить «напрямую». Даже в своих тезисах об индульгенциях он писал, что не только сами индульгенции нуждаются в отмене, но и богословские ошибки, лежащие в основе практики индульгенций – в исправлении. Большая часть «Девяноста пяти тезисов» посвящена именно богословским проблемам, вызывающим подобные извращения в церковной практике. Эразм никогда не обращался напрямую к богословию, не пытался вскрывать богословские проблемы, лежащие в основе подмеченных им заблуждений и пороков, – Лютер же, как ученый экзегет, всегда стремился докопаться до корней: стоит исправить фундамент, полагал он, и следом исправится выстроенное на нем здание.
Цит. по: там же, 112.
