в ехидной улыбке.
– Напомни, почему я до сих пор терплю настолько молодого и неуправляемого заместителя? Почему до сих пор не испепелил тебя к ифритовой матери?
Девушка медленно поправила полы расшитой шелковой рубашки, отбросила волосы за спину и гордо ответила:
– Потому что в Аймирале все пери одинаковые, а ко мне вы привыкли.
– Вот что в тебе хорошо, – рассмеялся Гадар, – Так это рациональный взгляд на мир.
– От реализма у меня изжога.
Министр покачал головой и щелкнул пальцами.
– У тебя изжога от государственной службы. Со временем станет только хуже.
Невидимая сила отпустила воронки, вода с громким хлюпаньем ушла под землю, оголив рисунок разноцветных дорожных плит. Пайрика вытряхнула из туфель остатки, расправила мокрые брюки и уточнила:
– У вас ко мне еще какое-то дело?
– Да, есть кое-что, – министр порылся в карманах огненно-красного пиджака, расшитого золотой тесьмой. – Ты говорила, что дружишь с хранительницей библиотеки стихий, саркар Басилиссой. Уточни у нее на досуге, что значит эта надпись. С меня – внеурочный выходной.
Гадар протянул руку, в лунном свете сверкнуло что-то яркое, словно серебряная нить на черном фоне. Пайрика заметила коробочку, украшенную надписью на непонятном языке. Слова мерцали, светились сами собой. Девушка подалась вперед, чтобы рассмотреть предмет поближе, но отшатнулась. Что-то странное было в этом блеске, как предупреждение на кувшинах с горючими коктейлями.
– Не суетись, – сказал Гадар. – Предмет не опасен. Я бы и сам сходил к хранительнице, но честно признаюсь, мне лень. Так что используй дружбу во благо коллектива. Тем более, сегодня ты спешишь к ней на встречу, если не ошибаюсь. Наверное, уже опоздала.
Пайрика проигнорировала ехидную реплику и осторожно прикоснулась к предмету. По пальцам пробежали острые искры.
– Только никому – ни слова, – министр понизил тон и подмигнул как заговорщик.
– Почему? Во что вы пытаетесь меня вовлечь? Это ловушка?
Взгляд его вспыхнул, из ноздрей в буквальном смысле повалил дым. Кажется, сейчас сам загорится, – подумала Пайрика. Министр слишком любил сомнительное веселье, девушка прекрасно знала, – всякое его предложение может обернуться неприятностью. Вот и теперь она осторожно рассматривала предмет, со всех сторон подозрительный. Раз Гадар не хочет заниматься тайной вещицей, значит, что-то с ней не так.
– О, творец! За какие грехи мне досталась настолько упрямая пери! – воскликнул министр и воздел руки к вечернему небу.
Россыпь ярких пустынных звезд мигнула в ответ, словно соглашалась, что с упрямой пери справиться невозможно. Пайрика не обратила внимания на спектакль, по привычке отмахнулась
