серым камнем. Кладка полностью покрылась изумрудной зеленью мха, по обе стороны от озера тянулись аллеи, заросшие и глухие. Дух небрежения прочно засел в этом углу. В других министерствах разбивали прекрасные сады, драгоценные цветы роняли лепестки на мощеные дорожки, в прудах, всегда искристых и чистых, играла разноцветная рыбешка. Только здесь, под дланью министра Гадара, царил влажный, прохладный мрак, наполненный привкусом воды и запахом хвои. Ели и сосны могли поспорить высотой со зданием министерства. В свое время Гадар заплатил немыслимые деньги за доставку деревьев из дальних стран. Пери недоумевала, зачем портить пейзаж, зачем превращать его в страшную сказку народов северных пределов. С другой стороны, кто же решится спорить с Гадаром. К черному юмору должен прилагаться угрюмый вкус, в этом есть что-то завершенное.
– Тоска, – ругнулась Пайрика по привычке. – Где серебряный бассейн? Где просторные террасы, где беседки в зарослях жасмина? Сплошной мрак и уныние. Надо было идти на службу к министру Маа, у нее хотя бы парк красивый.
Девушка шла по привычному пути, бубнила под нос и костерила шефа на все лады. Воздух был влажным и прохладным, как всегда в этот час. Кажется, парк существовал отдельно от пряного, душного города. Когда в кустах что-то хрустнуло, девушка даже не вздрогнула. Вдруг она услышала голос, подозрительно безликий.
– Эй, красотка!
– О, творец! – вздохнула пери. – Этого еще не хватало. Ну что за день?
Она замерла посреди аллеи, вглядываясь в туман. Неподалеку, вся в лунном блеске, зависла полупрозрачная тень. Фигура просматривалась с трудом, сквозь ее очертания пробегала рябь, как на воде в ветреную погоду. Пайрика поправила длинный медный локон и скосила взгляд в сторону марева.
– Чего тебе?
– Красотка, – зашипела тень. – Одна ходит.
– Это угроза? – уточнила девушка.
– Догадливая, – заявило марево, волна смеха сбила четкость его контуров. – У тебя что-то есть. Отдай. Пожалеешь.
– С каких пор элементали отбирают вещи государственных служащих? – удивилась Пайрика.
– Это мое. Отдай, – повторило марево и снова заволновалось в нетерпении.
Пери сложила руки на груди и вздохнула. Стихийные духи (попросту – элементали) были безыскусными и недалекими, их мысли вертелись вокруг простых задач, говорили они односложно, да и вовсе болтать не любили. Но не случалось такого ранее, чтобы элементаль рискнул головой, будь она у него вообще, и сунулся к пери, тем более, с угрозой.
– Что тебе нужно? – девушка старалась говорить спокойно, хотя случай казался вопиющим.
– Предмет. Коробка. Отдай, пожалеешь.
– Эка наглость, – воскликнула Пайрика. – Что сделаешь, если не отдам?
Обычный элементаль, то есть, попросту, всякий элементаль, должен был очнуться от помешательства, взвыть, попросить прощения и раствориться в ночном
