Петрович повиновался. Пока он искал брошь, Фабре и Василиса Ивановна познакомились.
– Здравствуйте! – улыбаясь, воскликнула Василиса Ивановна. – Вы, должно быть, ко мне?
– Добрый день, сударыня. Вы не ошиблись, – с улыбкой ответил Фабре.
– Сударыня, – мечтательно повторила Василиса Ивановна, – как это приятно! И как это по-французски. А знаете, я вас ждала, да. Я варила варенье, а потом со мною что-то случилось, и я поняла, что это моё последнее варенье.
– Меня зовут Бонифас Фабре. Я пришёл, чтобы…
– Знаю, знаю, – перебила его Василиса Ивановна, – я всё знаю… Вася, – она обратилась к мужу, – ну где же брошь?
Василий Петрович развёл руками. Василиса Ивановна заклеймила его гневным взором. Фабре сел на стул возле Василисы Ивановны. Его темные глаза уставились на неё. Её глаза смотрели на красную гвоздику в его петлице.
– Василиса Ивановна, дайте мне вашу руку, – сказал он.
– Как, так скоро? – расстроенно произнесла Сахаркова, протягивая руку. – А я думала…
Фабре взял руку умирающей и сжал её. Василиса Ивановна смущённо смотрела на него. Василий Петрович, тяжело вздохнув, смахнул со щеки горькую слезу.
– Да… как в воду глядел, – сказал Фабре, выпустив руку Сахарковой.
– Что такое? Я вам не нравлюсь? – удивлённо спросила Василиса Ивановна.
– Ох уж этот Ромул Фёдорович! – зло прохрипел Фабре, доставая свой блокнот. – Чётвертый раз за месяц… И кто таким дипломы даёт? – Он извлёк из кармана ручку, провёл пальцем по листку блокнота и что-то зачеркнул.
– Я ничего не понимаю, – недоумённо проговорила Василиса Ивановна. – Вы не хотите меня с собою брать?
– Василиса Ивановна, лучше варите варенье. – Фабре поднялся со стула.
– Как это странно… и неожиданно, – сказала Сахаркова. – К этому я не была готова. Хотя в нашем мире надо быть готовым ко всему. Не правда ли, Бонифас? И вы это прекрасно знаете. – Она засмеялась. – Ну хорошо, раз мы никуда не уходим, давайте попьём чаю. Пожалуйста, не откажите хоть в этом. Васюша, организуй нам стол.
Через пятнадцать минут супруги Сахарковы пили чай со смертью. На столе стояла полная вазочка клубничного варенья. Василиса Ивановна, приколов золотую брошь, сидела во главе стола и с большим любопытством расспрашивала гостя.
– Скажите, Бонифас, – начала она, – вот вы, как настоящий француз, определённо должны знать…
– Василиса Ивановна, у смерти нет ни крови, ни гражданства, – перебив её, сказал Фабре.
– Тогда почему вас так зовут, так по-французски? – спросила Сахаркова.
– О, это давняя история, – ответил Фабре.
– Прошу вас, расскажите, нам с Васюшей очень интересно. Правда ведь, Вась?
– Кх-кх-кх, – закашлялся Василий Петрович. Всё-таки не каждый день он пил чай со смертью. – Кх-очень, очень интересно, – с трудом выговорил он.
– Хорошо.
