в приёмной. Заяц тоже разглядел Фёдора Богдановича одним выпученным глазом, который тут же подозрительно сузил.
– Вадим Вадимович, у нас проблемы, – шепнул Увидайло, осторожно подведя мэра к окну. Мэр Вадим Вадимович Растратов, увидав столь «значительного» зайца, сидящего над окнами городской мэрии, отреагировал довольно-таки бурно.
– Заяц!!! – закричал он страшнее мультяшного волка, шлёпнув ладонями по подоконнику. – Федя, это заяц!
– Несомненно, – сказал Увидайло, привыкший всегда соглашаться с начальником.
Видимо, услышав, что его поминают, заяц, плотно прижав к спине розовые уши, ловко перепрыгнул на крышу соседнего дома. От сильного сотрясения в квартирах закачались люстры, перегорели лампочки, посыпалась штукатурка. Послышались удивлённо-негодующие крики: «Заяц! Заяц!» Следом протяжно зазвучали автомобильные сигналы, завизжала колёсная резина, раздались звуки бьющегося стекла и мнущегося металла. Краснолупинскую магистраль моментально запрудил разбитый, покорёженный транспорт. Город гремел, стонал, возмущался.
– Три дня до выборов, а у меня здесь раздутый заяц по крышам скачет, – в отчаянии закрыв лицо руками, простонал Растратов. – Он же мне весь рейтинг порушит, гниль ушастая…
Тем временем заяц, напуганный чрезвычайным городским гулом, продолжал прыгать с корпуса на корпус; его уши от стресса удлинились на два метра.
– Федя, ружьё мне, сам порешу паскудыша, – решился мэр, вспомянув преступное прошлое.
– Вадим Вадимович, где же я ружьё возьму?
– Спроси у бухгалтера… Елены Петровны. Она в девяностые этим ружьём от цахурских рэкетиров отстреливалась, до сих пор по привычке на работу носит.
Елена Петровна ружьё Увидайло не доверила, принесла сама.
– Вадим Вадимович, всего четыре патрона, – с сожалением проговорила женщина, позвякивая боеприпасами в пухлой бухгалтерской ладошке.
– Ничего, – сказал Растратов, – я его с одного выстрела уложу.
Разгорячённый мэр зарядил ружьё, просунул ствол в окошко, прицелился в прыгающего зайца и выстрелил… Пуля, пролетев мимо цели, шлёпнулась в корытце с дымящейся лапшой, которой подкреплялся безмятежный узбекский дворник Фатхулла Фатхуллаевич Подметалаев.
Фатхулла Фатхуллаевич расстроился, трижды выпалили «ёк! ёк! ёк!1», на всякий случай обругал всех таджиков и с брезгливостью откинул пулю. Но тут же вторая пуля приземлилась в снятую сандалию Фатхуллы Фатхуллаевича – Вадим Вадимович вновь промахнулся. Промахнулся он и в третий, и в четвёртый раз.
– Увёртливый чёрт, – с досады плюнул неудачливый мэр, отбросив ружьё.
– Вадим Вадимович, а может, его гранатой? – Елена Петровна робко достала из лилового пиджака боевую лимонку.
– Елена Петровна, ну что вы такое
Нет! Нет! Нет!
