RF двадцать восьмой, EF семидесятый… Все в серый кейс. Остальное как обычно. У нас сегодня приватная съемка в Юкках, сорокалетняя пара в саду и в спальне… Янка, ты поедешь как стилист и гример, собирай свои сундучки: там баба страшная, а в сказку хочет. Живо, обе! Шевелитесь!
Да, Швед любит командовать. И еще он циничный и брезгливый. Нельзя, чтоб он узнал, откуда Мурка в их жизнь свалилась – бабкина квартира убьет все. Если Швед узнает про черную плесень на кухне и вонючие узлы, он выгонит, наверно… Мурка перестирала всю одежду, которую забрала из бабкиной квартиры, по два раза. А половину выкинула. Еще и потому, что вместо старья Янка помогла ей завести хорошие вещички.
У нее полно было знакомых стилистов, дизайнеров одежды, владельцев бутиков – и все эти модники прозвали Мурку Янкиной куколкой или Янкиной сестричкой, радовались ее микромодельной внешности. А Янка вроде бы и правда играла в куклы: между делом наряжать Мурку и фоткать эти кукольные lookи стало у нее пунктиком. На стойке с Муркиной мелкой одеждой становилось все больше платьиц, сарафанчиков, кружевных подъюбников, корсетов, а Янка рылась во всяких стоках, дизайнерских сэконд-хэндах, старых коллекциях; добычу отдавала дизайнерам перешивать на Мурку; если брала в бутиках для съемок что-то напрокат для клиентов, то прихватывала что-нибудь мелкое интересненькое и для Мурки, и дома фоткала ее, пока Швед не начинал ворчать, что их детсадовский косплей и чириканье выбивают его из работы. Но несколько работ с куколкой в аду он, мрачно понаблюдав за их девчачьей возней с нарядами, тоже сделал: тяжелые это были фотосессии и результат шоковый. И то платьице они с Янкой, подумав, чинить не стали – еще и рваное пригодится, не давать же Шведу еще одно пластать…
После этих съемок ее неприличные рисунки для Мити стали такими, что клиенты встали в очередь, а Митя вздрагивал, а потом бродил по номерам, мучительно решая, какую картинку пустить на продажу, а какую оставить на стене для пользы дела – постоянные гости огорчались, если видели, что картинку меняли. Владелец заведения заказал серию работ для своих высоких покровителей, а те захотели еще, один – чуть ему не весь «Декамерон» нарисуй для дачи на Корсике. Митя купил для Мурки дорогущую итальянскую и японскую бумагу, французскую акварельку и колонковые кисти. Багет для некоторых картинок покрывали сусальным золотом. Бизнес цвел так, что Мурка через день прокрадывалась мимо бабкиной квартиры на четвертый этаж и несколько часов рисовала то у Мити в крошечной квартирке, то на кухне – в зависимости от погоды за окном. Митя перестал кормить ее пирожными и заказывал фрукты из Таиланда. И еще для пользы дела натаскал откуда-то толстых дореволюционных альбомов по искусству и французских арт-буков. И даже сводил разок по знакомству в особое хранение Эрмитажа…
И еще после этих кукольных, игрушечных Янкиных съемок – панталончики с кружевами-юбочки-оборочки-нежные ткани, которые происходили-то, в общем, просто так, между делом, для удовольствия – Мурка, странное дело, почему-то уставала больше, чем после любого экстрима под камерами Шведа. Трудно быть девочкой. Трудно быть объектом, если ты сама художник. Трудно,
