менты, придерживая на ходу фуражки, скакали, как атакующие буденовцы, лавируя между опьяненными побоищем бритоголовыми парнями, перепрыгивая через неподвижно лежащих кавказцев. Их горящие глаза на перекошенных дикой нечеловеческой злобой лицах, как прицелы, упирались в растерявшегося абитуриента Ленинградского института инженеров железнодорожного транспорта.
«Не бывает безвыходных ситуаций – есть неприятные решения», – мудрость всплыла лозунгом в оцепеневшем мозгу обреченного парня. Обреченного – с точки зрения Закона. Но хотелось спастись, пусть даже отказом от законопослушания. Юра, с трудом подавив оцепенение, неестественно медленно наклонился за сумкой, заторможено повернулся в сторону, и сделал первый шаг «away from the troubles». Менты завыли отчаянным ревом заедающей пластинки: «Стооооояааааать!» Второго шага у парня не получилось: поверженный милиционер, весь в горячке служебного рвения, отбросил с себя черного и подполз на расстояние вытянутой руки. Этой рукой он и зацепился за Юрину штанину, про себя, наверно, говоря священную чекистскую клятву: «Врешь – не уйдешь!»
Но теперь приоритеты в голове у Юры вернулись на свои места: нужно спастись, если уж не любой ценой, то малой кровью. Он, как футболист, практически без замаха пнул сержанта в подбородок, и тот затих со счастливой улыбкой рядом с неизвестным чернозадым гостем города.
Юра стартовал с первой космической скоростью, в два шага безумным стилем «ножницы» преодолел живую изгородь и помчался вдоль домов и неизвестных заборов. Конечно, убежать от родной милиции ему было бы не суждено, но тут он услышал из проходной чей-то крик шепотом:
– Сюда, чувак!
Не потратив на раздумья ни полсекунды, он помчался на голос. Сзади бесновались и топали ботинками милиционеры, проклиная отсутствие табельного оружия, Юра резал воздух грудью, стараясь нагнать влекущего его в тайное убежище человека. Пришлось преодолеть серию поворотов между домами, потом несколько проходных дворов, потом длинный забор, за поворотом которого у мусорных баков была вполне приемлемая для проникновения дыра. Вот туда-то он и влетел, почти нагнав своего спасителя. Точнее, спасителей.
– Теперь спокойным шагом до кубрика! – сказал один из незнакомых парней.
Легко сказать, перейти на шаг, когда только что мчался со скоростью лужской электрички, сердце заколотилось где-то в горле.
– На территории бегать не рекомендуется, – сказал другой. – Бежишь – значит облажался. Доложат старшине, оставит без увольнительной.
Они прошли до подъезда, где у открытых дверей покуривал человек в странной форме с повязкой на рукаве.
– Ну? – спросил он.
– Потом, потом, Тулуп! Зайдем в кубрик, потом расскажем.
Зашли в комнату, где стояло четыре кровати и столько же тумбочек, стол и табуретки.
– Толя, – протянул руку тот, что повыше.
Юра представился.
