style="font-size:15px;"> – Я помню, – сказал я, складывая палки и оружие на землю – что у тебя хорошо поставлен удар. Где ты этому научился?
– Должно быть, в школе. Меня часто колотили, потому я пошел на борьбу. Мне тогда это не особо было интересно.
– А что тебя интересовало?
– Девушка.
– Девушка? – удивился я – Тебе всего пятнадцать! Какая девушка могла тебя волновать?
– Особенная.
– Не хочу этого знать. – категорично ответил я – Не представляю, о каких высоких чувствах можно говорить в пятнадцать лет, когда ты не успел еще даже жизнь почувствовать. Не знаешь вкуса побед и падений, не знаешь, чего сам хочешь, не говоря уже про нее.
– Я знал, что я хочу.
– Не стану спорить. Бери палку. – сказал я, указывая на самую короткую палку на земле.
Даррелл поднял ее и покрутил в руках.
– У каждого воина есть свой вид оружия, тот, в котором он мастер. Но настоящий алатис должен владеть всеми видами оружия. Однако, у нас мало времени, и поэтому я коротко ознакомлю тебя с основами ближнего боя. Ничего более опасного, чем нож, я тебе не позволю взять в руки. И, кроме того, ты должен понять, как правильно наносить удар и держать защиту.
– Ого! И это все за один вечер?
– Да. Времени у нас мало.
– А может, попробуем что-то одно?
– Нет. В ABS-Инвэстмэнтс тауэр все может пойти «не по плану» и нужно будет менять план по ходу задания. У меня не будет времени нянчить тебя.
– Я сам о себе позабочусь. – гордо ответил он.
– Для этого и нужно сейчас научить тебя хотя бы малейшей частице того, что должен уметь алатис.
– И с чего мы начнем?
– Начнем с рукопашного боя. Кстати, покажи, что ты умеешь? Превратись в алатиса.
– Ладно…
Он снял куртку и повесил ее на ветку дерева. После чего он, немного смущенно, принял облик алатиса. Это занимало у него больше времени, чем должно, что говорило о том, что он еще учится владеть своими способностями. Его крылья были великолепны: острые и массивные когти на концах, мощные и широкие перепонки, на них блестела тончайшая черная кожа, мерцавшая во тьме, словно свежая смола. Все жилы и когти были красного цвета, а сквозь кожу просвечивалась циркулирующая кровь. Его кожа была темной, словно мокрый асфальт, а на руках появились острые когти. Глаза были ярко-желтыми, как пламя, с черными прорезями зрачков, растекающимися по пламени черными прожилками: словно пропасти в бездну.
Если бы он был моим сыном, – подумал я, – то я должен был бы сейчас ощутить в сердце что-то приятное, или испытать какое-то восхищение. Но я не испытывал ничего, кроме интереса. Я хотел лишь позаботиться о том, чтобы Даррелл мог защитить себя и остаться в живых – мне не хотелось, чтобы его жизнь оборвалась так рано.
Я подошел к дереву, на котором висела его куртка, и снял ее, а затем повесил на соседнее дерево.
– Сними. – сказал я
Даррелл подошел к дереву и потянулся за курткой,
