– кто бы его ни подбросил, друг или враг, – можно было спокойно «вписываться» в компанию съехавшихся родичей.
Свой среди своих.
Вышагивая по коридору и гордо неся доверенный ему канделябр, чудной хомолюпус Кош внезапно хлопнул себя рукой по лбу. К счастью, не той рукой, в которой был подсвечник, иначе жди беды.
– О! Башка дырявая! Спасибо тебе, светлость, забыл сказать!
– За что? – не понял барон. – За спасение от злой собаки?
– Не-а! Собака эта гадская, она сама ушла… С хорошим человеком ты меня познакомил! Меня мамка учила: кто тебя, Кошик ты мой, умница, с хорошим человеком сведет, ты тому в ножки кланяйся! Хороший человек лучше мешка золота!
В душу обер-квизитора закралось страшное подозрение.
– И кто же этот хороший человек?
– Стряпчий! Такие штуки рассказывает – обалдеть! Про молочницу одну… как ее?.. а-а, Колодзябчик!.. хо-хо-хо, смешно…
Пол под ногами закачался. Гадюка-стряпчий бросил ядовитое семя в благодатную землю. Урожай драконьих клыков не заставил долго ждать.
– Стряпчий сказал: померла она на днях, молочница…
«Хвала Вечному Страннику!» – едва не подвел итог фон Шмуц, меньше всего желая повторения истории о многородящей молочнице Колодзябчик.
– А на похоронах, значит, возьми покойница и восстань из гроба. Хо-хо-хо! Ее зарывают, а она встает. Потеха! Народишко врассыпную, кто посмелее, осину на колья рубит… Ничего, обошлось. Она не мертвенькая была, Колодзябчик, – детина выговаривал фамилию треклятой молочницы со вкусом, по-детски присвистывая на середине. – Спала она, и всех дел!
Канделябром он размахивал в такт рассказу, нимало не заботясь о горячем воске, брызжущем со свеч. С картин, развешанных по стенам, на Коша угрюмо любовались всяческие черные силы, с оружием в руках отстаивая идеалы Абсолютного Зла. Видимо, чуяли родственную душу.
– У ней эта была… литра… лепра… литургия, во!
– Летаргия, – поправил барон. – Долгий сон, похожий на смерть.
– Точно! Очухалась баба, и домой! А дома муж – пьяница, на похороны не пошел… Женка на порог, а он, дурила, женку не узнает! Забыл! Как звать, не помнит, сколько лет, не помнит… И про детей забыл, которых она ему, пьянчуге, нарожала. Старший сын батьке в рожу двинул – нет, все равно не помнит. Вконец ум пропил. Стряпчий сказал: не к добру это. Жди, значит, конца света.
Детина напрягся, пустил ветры и с печалью развел руками.
Барон еле-еле успел увернуться от канделябра.
– Светлость, ты когда увидишь стряпчего, ты спроси, ладно? Пусть он тебе тоже расскажет.
– Непременно, братец! – согласился Конрад.
И вошел в каминную залу за Кошем Малым.
– Как вы и просили, барон, мы осмотрели вещи. Ключи на столике у входа. Апартаменты мы, разумеется, заперли.
– Ценю вашу помощь!
Конрад
