фермы тоже выросли новые жилые дома; вскоре она уже ехала по низине, где раньше был бесконечный заливной луг. Только самые отчаянные дети забирались туда – из-за огромных коров и страшилок про детишек, насаженных на бычьи рога. Однажды во время Серебряного юбилея луг даже сделали доступным для местного населения. Она видела фотографии самой себя – младенец в сидячей коляске, украшенной британскими флагами.
Новый жилой массив на месте Лощины и прилегающего к ней луга состоял из одинаковых четырехкомнатных домиков с тремя спальнями, расположенных «кармашками». Теперь возле них не играли дети. Слишком много окон в каждом доме смотрели на соседний дом. Когда Кэтрин съехала с дороги и остановилась на пустом тротуаре, окна по обеим сторонам дороги заставили ее почувствовать себя уязвимой и маленькой. Как ни странно, дорожное покрытие выглядело совершенно новым.
На западном краю жилой застройки она остановилась на парковочной площадке автомагистрали. Исчезли ряды бетонных зданий в потеках ржавчины вокруг сливных труб и пятнах сажи возле водостоков – те, где жила бабуля, стоявшие в зарослях травы, вечно продуваемой всеми ветрами. Теперь там высился супермаркет и еще одна заправочная станция, центр самообслуживания, большая парковочная площадка и три новые дороги, ведущие в иные, более привлекательные места.
Бабулина гостиная в коричневых тонах, с картиной, изображающей зеленоликую юную испанку, над газовым камином, похожим на передок старого автомобиля, ее пепельница на металлической подставке, темный велюровый диван, дверь с рифлеными стеклами, запах сигарет «Силк Кэт» и сосисок в тесте – всего этого больше нет.
Горло Кэтрин сжал болезненный спазм, и она решила не заправляться на этой станции. Ей нужен был бензин, чтобы добраться до Вустера, но она заправится где-нибудь еще, по пути.
Она припарковалась на северном краю жилого массива. Старая река теперь текла по бетонному акведуку вдоль обочины. Там, где был когда-то берег, торчали однотипные деревянные заборы, ограждающие частные садики. Что осталось здесь со времен детства Кэтрин? Только горбатый мост у заправки «Шелл».
Ее старая «берлога» находилась, кажется, по ту сторону садовых заборов. До шести лет «берлога» на самом дальнем краю поля при молочной ферме, которую она делила с Алисой Гэлловэй, была одним из немногих волшебных мест в ее жизни. Пока Алиса не пропала, а семья Кэтрин не переехала, «берлога» была единственным убежищем для нее и Алисы в Эллил-Филдс. И теперь оно так близко… Слезы сами собой наворачивались на глаза.
Они с Алисой узнали, как обойти луг с коровами и выйти к мелкой речке, что струилась между тенистых берегов, укрытых палой листвой и ветвями, нависавшими над водой. Такое вот убежище – вполне себе приемлемое для тех времен, когда дети носились где угодно и большую часть времени проводили на свежем воздухе.
Никто так и не узнал, куда летом восемьдесят первого пропала бедная Алиса, но Кэтрин одно время
