равнодушием прикидывал, какая для изделий годится больше: смуглая или белая, взрослая или детская, старая или молодая?
Молодая кожа – она толстая, грубая – зато ровная и эластичная. А старая – нежная, слабенькая, хрупкая и непрочная как у кролика. Имеет возрастные изъяны, неровности, быстро рвётся…
О, всю грязную работу до него выполняет скорняк. Его, портного, задача – раскроить и сшить изящную, оригинальную вещицу.
Портной абсолютно невозмутим. Его руки сноровисты, а за толстыми минусовыми линзами очков не видно глаз. Как говорится, ничего личного. Это просто работа и ничего, кроме работы. Он сразу постановил для себя: не задумываться. Отгораживаться от того, что происходит, профессиональным равнодушием.
Однажды на стол для раскройки ложится кусок кожи с родинками (или запоминающимся шрамом). Родинки расположены редчайшим образом: треугольничком, допустим, звёздочкой. Такие он целовал в попку при рождении первенца…
Ну, дальше дело фантазии. Портной может покончить с собой, нырнув в чан с реактивами. После чего охрана начнёт божиться, что ночами по корпусам бродит призрак: с пустыми глазницами, в лохмотьях изъеденной кислотой кожи, в фартуке и с ножницами. Один за другим начинают пропадать служащие концлагеря – их обнаруживают в виде изуродованных, четвертованных манекенов, воткнутых в железную ножку…
Паника охватывает лагерь…»
Дима взглянул на пьяненькую, балдевшую редакторшу. Хорошо, что людям не дано читать чужие мысли…
Многого ли требуется потешить старушку? Три минуты петтинга – и бабуля сомлела. Он заворачивал невесомое тельце в махровую простыню и уносил в спальню, как ребёнка.
***
«…Та же студия, те же герои. Припёртые к стенке фермеры «раскалываются», раскаиваются в содеянном. Постепенно, как это бывает, приходят в волнение, в раж излияний, в восторг душевного стриптиза…
– Спрашиваете, где наша первая девочка, умница и красавица?! – патетически восклицает фермерша. – Вы правы: та наша любимица – давно в НЕЙ! – и тычет в кучку мяса и жира, растёкшуюся, свисшую с краёв диванчика.
– У-ы-о! – ревёт в едином порыве зал. Какой-то даме становится дурно. Вокруг неё суетятся, тычут под нос ватку с нашатырём и капают валерьянку. Дама слабо отбивается от протянутых рук, отказывается от госпитализации: ведь она пропустит самое интересное!
– Что же вы с самого начала врали?!
– Боялись лишения родительских прав, – вздыхают фермеры.
– А сейчас реклама, оставайтесь с нами».
***
«Как прекра-асен это мир…» Дима потёр руки. Так-так-так. Главное в любом сценарии – начало и конец. Начало должно заманить, увлечь с первой минуты, а развязка – поставить жирную, хлёсткую точку. Они обрамляют, заключают в рамку, не дают рассыпаться, распасться сюжету.
В принципе, содержанию позволительно быть рыхлым, бескостным, сырым, непропечённым,
