меня. П-пожалуйста. Я н-не понимаю… Я уйду и всё з-забуду. Хорошо?
В глазах Фетисовой мелькает недоумение.
– Отпустить? Милая моя, ты сама сюда пришла. На руках у Антона. Он понял это как твой приказ, так что тебя здесь никто не держит. Только прежде чем уходить, подумай, далеко ли ты уйдёшь на таблетках с температурой под сорок?
Она права. Я ёжусь под одеялом и пытаюсь вспомнить вчерашний день. Я долго гуляла в парке, сильно замёрзла. Да, конечно, я заболела. Но здесь-то как оказалась?
– Но… – Я смотрю на Антона и тот с готовностью ловит мой взгляд. – Он же живой. А я… п-помню, как его х-хоронили. П-почему он жив-вой?
Анжелика моргает. Потом дрогнувшим голосом спрашивает:
– Ты действительно не понимаешь?
Я очень хочу, чтобы она мне поверила. Эта женщина кажется мне страшнее всех, кого я раньше видела, включая её мужа и дочь. И мою тётю. И бабушку. Эта бить не будет, эта сделает намного больнее.
– О господи! – неожиданно вздыхает Фетисова. – Ты, похоже, не врёшь.
– Нет! – Я даже вздрагиваю.
Антон снова делает шаг к нам, но натыкается на мой испуганный взгляд – и снова возвращается к стене.
– Это невозможно, – шепчет Анжелика. – Просто невозможно… – Потом снова смотрит на меня. – Ты подняла зомби, глупая девочка. Я не знаю, как у тебя получилось, если ты не колдунья, но ты это сделала.
– З-зомби? – переспрашиваю я. Может, ослышалась? Или неправильно перевела?
– Антон умер, – добивает меня Фетисова. – Ты его оживила. Теперь он полностью твой.
Я ошарашенно молчу, кутаясь в одеяло. Анжелика словно чего-то ждёт.
– Чт-то зн-начит, м-мой?
– А ты не видишь? – грустно усмехается Анжелика. – Он выполнит любой твой приказ, убьёт за тебя или снова погибнет. Впрочем, убить зомби, как я слышала, непросто.
Я смотрю на Антона, и он смотрит в ответ. С надеждой.
– Вы меня разыгрываете? – спрашиваю я по-русски, от шока.
Анжелика понимает, но отвечает по-французски:
– Если бы. Кажется, кто-то разыгрывает нас. Нас всех. – Мы минуту молчим, потом она продолжает: – Но так или иначе, Антон теперь зависит от тебя. Без твоего приказа он не будет делать ничего. Поэтому… Олья, прикажи ему позаботиться о себе. Хотя бы переодеться. Мы хоронили его в этом костюме. И… он спал на полу…
Мне страшно – от её слов, её умоляющего тона, который с ней так не вяжется. И меня колотит.
Тут же Антон делает длинный плавный шаг к дивану, заслоняет меня от матери. Весьма решительно – и она, вздрогнув, отступает к двери.
– Уйди, – вырывается у меня. – Пожалуйста, оставь меня в покое!
Красивое лицо Антона кривится от боли, словно я его ударила, а Анжелика говорит от двери:
– Ты не можешь его прогнать, глупая девчонка, или он умрёт. Он теперь твой и, хочешь ты или нет, тебе придётся привыкнуть. Не делай ему больно. Не смей.
Антон поворачивается к ней – и под его яростным взглядом
