А вот французский, тоже обязательный в нашей школе… С ним всё плохо.
Женщина тем временем продолжает:
– И что, милая, ты умирала в этом году?
А?
Я снова не успеваю испугаться: вопрос выбивает меня из колеи.
– Ну? – торопит женщина. – Тяжелая болезнь, несчастный случай? Было?
Я мотаю головой.
– Точно? А татуировка, дорогая, у тебя когда появилась?
Тату… а…
– Не-неделю назад, – кое-как выдавливаю я. – Её… моя сестра… сделать.
– Сестра? – женщина улыбается. – Прекрасно! Подробнее, пожалуйста, о сестре.
– Кузина… – бормочу я на русском, не зная, что от меня хотят, и как это сказать по-французски.
– Она живёт у тёти, – спасает меня Фетисов. Он разворачивает к женщине ноутбук. – Их страницы в соцсетях. Тётя, двоюродные сёстры.
Женщина внимательно их изучает.
– А они недавно умирали?
Я недоумённо смотрю на неё, а Фетисов усмехается.
– Вряд ли. Взгляни, у них в Instagram каждодневная хроника. Очень аккуратные девочки. И точно живые.
– Лика, – подаёт голос блондин в дверях. – Тот, кто её подставил, должен быть близок к нам, не к ней. Иначе в чём смысл?
Женщина хмурится, Фетисов пожимает плечами.
– Необязательно. Но на первый взгляд девочка чиста. К слову, твой брат дело говорит: чаще всего в таких случаях преступник использует подставное лицо. Бывает, такое же чистое, как эта, – он смотрит на меня. – Особенно если это маньяк. Это могла сделать не она?
Женщина кивает на Антона, который по-прежнему сидит около меня на коленях.
– Вряд ли. Но… я не знаю… эту магию так, как Жаки. Может быть… – Она замолкает, потом смотрит на меня. – Неважно, об этом мы позже подумаем. А теперь, милая, вставай и марш под одеяло. Истерики нам закатывать ты не будешь.
Я невольно встаю и, горбясь, кутаясь в плед, возвращаюсь на диван. Антон глядит на меня с удивлением, потом бросает гневный взгляд на женщину и идёт ко мне. Но видит, как я отшатываюсь, и замирает. Потом медленно отступает к ближайшей стене, понурившись, как наказанный пёс.
Что это за спектакль?
– Если она не прекратит с ним это делать… – звучит гневный голос Фетисова. Продолжить он не успевает: во-первых, Антон поворачивается к нему, прожигая гневным взглядом, во-вторых, женщина восклицает какое-то французское ругательство.
– Толья, тебе тоже не помешает отдохнуть. Иди, я разберусь. – И, когда Фетисов действительно забирает ноутбук и уходит, женщина добавляет: – Фредерик, ты тоже.
Блондин в дверях исчезает. Как эта француженка всех строит! И что… что вообще происходит?
– Олья, – кивает женщина, когда в комнате остаёмся только мы с ней и Антон. – Меня зовут Анжелика. Антуан – мой сын. Был моим сыном.
Я молча гляжу на неё, дрожа под одеялом. На меня снова нападает озноб,
