не моё имя.
Звякнули цепи на запястьях, и Марго замерла одновременно с тем, как в груди моей замерло сердце. Мороз побежал по коже, а на лбу проступила испарина от одного её укоризненного взгляда подведённых чёрным прищуренных глаз. Короткое выражающее недовольство прищёлкивание языком и от страха мои челюсти сжались с такой силой, что заскрипели зубы и стало больно. Но эта боль – ничто по сравнению с тем, что должно начаться с минуты на минуты.
Вот сейчас сверкнёт лезвие…
Вот сейчас коснётся кожи…
– Что-то не так, девочка? – елейным голоском протянула, вопросительно глядя на цепи, что каждую ночь приковывают меня к кровати. – Не терпится почувствовать свободу? Не терпится, чтобы я сняла с тебя их?.. А что я говорила по поводу нетерпеливости, дрянь ты неблагодарная?!
Вздрогнула. Так вышло само собой. Я не хотела! Честно!
И тут же получила по лицу.
Марго любит давать пощечины. Вижу это по вспыхивающему в глазах азарту и наслаждению, каждый раз, как раздаётся хлопок. И каждый раз… каждый раз она жалеет, что позволила себе эту слабость.
– Филип снова будет недоволен, если на моём лице появятся синяки, – позволила себе произнести хриплым дрожащим голосом. Но пригрозить Марго Филипом – единственный шанс избежать очередного удара по лицу.
Марго боялась Филипа. Он был гораздо сильнее и авторитетнее её.
– Ох, да, ты права. Фил слишком любит твоё красивое личико, – спохватилась, поправляя съехавший на бок парик.
Взмокшая ночная сорочка сползла с моего плеча, и холодная рука Марго коснулась кожи. По обонянию ударил запах её невыносимо сладких духов, а лицо склонилось над моим и лоб защекотали кончики искусственных каштановых волос.
– Глория-я-я-я… – с обожанием прошептала, сверкнув синими глазами, и мурашки вновь побежали по телу: от кончиков ледяных пальцев до самой макушки. – Глория, девочка, ты же знаешь, я не люблю причинять тебе боль, но… но иногда ты не оставляешь мне другого выбора.
Внутри всё задрожало от страха, от неизбежности, грудь стянуло тугим кольцом и захотелось плакать… Громко, отчаянно, с подвываниями. Вот только… слёз уже давно не осталось. А голос сел от долгих бесполезных криков по ночам.
Но в этот раз, как ни странно, Марго не стала делать мне больно. Думаю, моё поведение, мой сломленный дух и моё исцарапанное лезвием тело, наконец начало приносить ей долгожданное удовлетворение.
– Давай, будь послушной девочкой и поблагодари меня за доброту, ведь я принесла тебе завтрак раньше, чем сама поела, – ласково улыбнулась Марго, что навело ещё больше жути.
– Спа…сибо.
– Что? Не слышу.
– Спасибо.
– На здоровье, девочка, – припала алыми губами к моему лбу, наверняка оставив жирный след от помады, затем спустилась ниже, едва ощутимо оставив поцелуй в уголке рта, и вновь раздался стук каблуков по холодному бетонному полу.
Повернув голову набок, лёжа на скрипучей ржавыми пружинами койке, с ужасом наблюдала, как Марго разливала по стаканам жидкость тёмно-красного цвета: мне и себе.
– Томатный сок, – бросила взгляд на меня
