назвала его Август. Как летний месяц. Мой любимый месяц.
У Августа были густые и чёрные, как крыло ворона волосы; непослушные и торчащие во все стороны. А как они блестели на солнце… Потрясающе. И глаза у него были такие же удивительные – цвета летнего неба, большие, яркие, искрящиеся, как два хрусталика льда! Улыбка красивая, белозубая и настолько заразительная, что невольно и самой хотелось улыбаться. Каждый раз. Ведь эта улыбка принадлежала лишь мне одной.
Я придумала его высоким, подтянутым и жилистым. Куда более крепким и куда более зрелым, чем многие его ровесники. И пусть кроме меня Августа никто не мог видеть, я была горда тем, что мой друг, мой защитник намного сильнее и красивее любого из знакомых мне парней! Такого как Август ни у кого не было и быть не могло! Моё надёжное укрытие. Моё спасение от боли. Моя тихая гавань. Мой. Только мой.
Хотелось ли мне наплевать на мусор и вернуться обратно в квартиру?..
Больше, чем кто-либо может себе представить.
Но ещё больше мне хотелось дойти до конца. Вновь через страх и боль вскарабкаться на ту самую вершину, испытать те же ощущения, что обрушивались на меня с приходом блаженного забвения. Когда сознание под пытками Марго и Филипа наконец уплывало от меня и на смену грязным серым стенам подавала, в котором меня несколько месяцев держали, приходило долгожданное солнце и объятия Августа.
Его ласковый шёпот:
«Я с тобой, Ника. Обещаю, всё будет хорошо»…
Я искала в нём спасение.
А когда оно пришло, Август оставил меня. С годами черты его лица затёрлись, а придуманные мною объятия стали холодными, ненастоящими. Не такими, какими они были раньше.
Я скучала. Я так сильно по нему скучала, что стоило лишь единожды сердцу вспомнить, что такое биться в предвкушении встречи с моей любимой фантазией, я, идя на поводу у внезапно разыгравшегося воображения, с клокочущим о рёбра сердцем сломя голову бросилась на лестничный пролёт, вниз по ступеням.
Я не чувствовала себя безумной, или спятившей, нет, – я точно знала, что там, на площадке между восьмым и девятым этажами меня будет ждать что-то, что каким-то образом всколыхнуло в памяти такие далёкие, но ещё живые воспоминания об Августе. Мои самые драгоценные воспоминания.
Вот только я и представить себе не могла, что воспоминание окажется настолько живым.
Он стоял привалившись спиной к стене. Весь в чёрном. Плечи были расслаблены, руки в карманах кожаной куртки, волосы и лоб скрыты капюшоном, а голова слегка опущена, так что взгляд тёмных, как ночь и блестящих, как хрусталь глаз казался ещё выразительнее. Ещё притягательнее. Обезоруживающий, абсолютно гипнотический взгляд направленный на меня из-под тяжёлых прямых бровей не просто лишал дара речи, – он парализовал. Даже дышать удавалось с трудом.
А раньше в его глазах было небо…
Пакет с мусором вывалился из рук, и пальцы сжались в кулаки. И в тот же миг уголок губ моей ожившей фантазии дрогнул в насмешливой
