style="font-size:15px;"> Екатерина Великая не уставала повторять:
«Когда добродетель и добронравие вкоренятся в душах детей, всё прочее придёт ко времени».
Эти мысли мы находим воплощёнными в художественные произведения екатерининского времени. Так один из героев Фонвизинского «Недоросля», Стародум, говорит: «Ум, коль он только ум – самая безделица. Прямую цену уму даёт благонравие: без него умный человек – чудовище. Просвещение возвышает одну добродетельную душу».
И действительно, разве самые известные враги России, такие как, скажем, Батый и Мамай, Наполеон и Гитлер, были глупы? Разве глупыми были их полководцы? К примеру, начальник главного штаба бандармии Наполеона маршал Бертье был признанным талантливым полководцем. У Гитлера было немало грамотных генералов… Но это были слуги зла, они были лишены христианских добродетелей, а потому вспоминаются лишь с ненавистью и презрением.
Были образованными людьми и те, кто вышел 14 декабря 1825 года на Сенатскую площадь. Но они были, по справедливо применимому здесь определению Стародума, чудовищами. Пустое, не пополненное правильным воспитанием образование привело к тому, что они послушно выступили против Православного Самодержавия – праведной власти, заповеданной России Самим Всевышним. Но все эти молодчики, желавшие крови царя, получали образование в страшное время «дней Александровых… начала». Нет, далеко не прекрасного начала, ибо это начало привело к драматическому для России концу.
Если при императрице Екатерине, по словам Безбородко, ни одна пушка в Европе пальнуть не смела без её на то ведома, то в результате нерадивого правления внука Великой Государыни пушки палили без ведома царя, в самом центре России.
Да, далеко не всё, что императрица Екатерина Великая понимала и осознавала, не всё то, что пыталась сделать, удалось довести до логического завершения. Ведь ей противостояли хорошо организованные и мобилизованные на борьбу против России силы зла, те силы, центр управления которыми хоть и находился за рубежом, но имел в России своих сатрапов в основном из числа обезумевшей от своих «многомятежных человеческих хотений» знати.
Главной задачей любой школы – военной ли, гражданской ли, – было, по мнению императрицы, «приуготовление к более совершенной жизни», она была убеждена, что обучение и воспитание сможет «исправлять сердца и нравы народа», но понимала, что в семьях не достаёт для того культуры. Причина была предельно ясна – с петровских времён в Россию нахлынули иноземцы, которые только за то, что они прибыли из Европы, получали места учителей и офицеров в Русской армии, даже малейшего представления не имея об этих профессиях. Каковы эти иностранные учителя императрица не только знала, но и высмеивала как их, так и дворян, их нанимающих, в своих произведениях.
Героиня одной из её комедий, госпожа Вестникова, говорит о французе-учителе:
«Ужас, как мне хочется выгнать эту харю из дома! Да уж и обещали мне достать какого-то
