до забора».
– Государь! – выкрикнул кто-то из согнувшейся толпы. – Дозволь нам предстать перед тобой!
Влад не ответил «да». Вместо «да» он задал встречный вопрос – так же громко, как кричали из толпы:
– Зачем вы об этом просите?
– Мы просим, чтобы ты, согласно древнему обычаю, самолично творил суд, разбирая жалобу всякого простого человека, который к тебе явится, и не поручал решение этого дела никому другому. Выслушай и рассуди!
– А знаете ли вы, о чём просите? – всё так же громко вопрошал правитель. – Знаете ли вы, что я сужу строго и что мой приговор нельзя ни отменить, ни обжаловать?
– Знаем! – хором грянула толпа.
– И всё равно стремитесь предстать передо мной?
– Дозволь! Дозволь! – закричала толпа.
– Что ж, – сказал Влад, – я вижу, вы пришли сюда, движимые нуждой, а не прихотью. Но сегодня я тороплюсь. У меня важная забота. Поэтому я разрешаю предстать передо мной лишь одному человеку. Его дело я разберу, а остальные из вас, кто хочет, могут составить челобитные и отнести к моему крыльцу в Букурешть.
«Выслушивай всех, представших пред твоё лицо», – так гласила традиция, поэтому крестьяне и просили дозволения предстать перед государем, а он нарочно огородил себя конниками, велев охране перестроиться ещё до того, как въехал на мост.
Крестьяне понимали, что не могут ничего с этим поделать. Хорошо было уже то, что Влад согласился разобрать хотя бы одно дело, поэтому из толпы вежливо спросили:
– А чьё дело ты разберёшь, государь?
– Это вы определяйте сами, – ответил Влад, а пока толпа, образовав круг, определяла, решил разобраться со странным поведением Войко. – Что ты там разглядывал? – спросил правитель.
Боярин виновато пожал плечами, сам не понимая, что же заставляло его коситься:
– Вроде опять померещилось что-то.
– Опять чёрная собака? – усмехнулся князь.
– Нет, – сказал Войко, – на этот раз курица, но тоже чёрная.
Между тем среди ровного многоголосого бормотания толпы, обсуждавшей, кто предстанет перед государем, слышались фразы, сказанные громче, чем следует:
– Я приехал раньше всех!
– А я тут в третий раз! – возражал кто-то. – Этого в челобитной не напишешь! Я должен рассказать сам!
– Твоё дело не такое уж важное! – звучал ехидный голос.
– Да тихо ты!
– Сам тихо!
– Братцы, давайте я.
– А почему ты?
– А почему не я?
– А почему он? Слишком много чести!
Ожидая, пока толпа наконец выберет просителя, Влад непринуждённо глянул влево под ноги коню. Дракон сидел там, будто притаившись, и даже извалялся в дорожной пыли, чтобы стать менее заметным.
