первых, а по состоянию один из средних граждан, казалось, мог явиться посредником и примирителем между враждовавшими сторонами, не находившими выхода, и та, и другая возлагала на него свои надежды. Для эвпатридов лучше было положиться на Солона как на одного из своих по происхождению, чем доводить дело до насильственного коренного переворота; демос ожидал, что Солон возьмет в свои руки тиранию и проведет самые радикальные меры. И вот в 594 г.33, после ожесточенной и долгой борьбы, обе партии сообща избирают Солона в «архонты, посредники и законодатели» и поручают ему устройство государства с правом по своему усмотрению «отменять или сохранять существующее и вводить новое»34.
Прежде всего, необходимо было облегчить положение должников, устранить социально-экономические бедствия, и Солон, по словам Аристотеля, став во главе дел, во-первых, «освободил демос и в настоящем, и на будущее время, запретив давать взаймы под залог тела»; это запрещение Аристотель называет «первым и самым важным делом Солона»; во-вторых, Солон «уничтожил долговые обязательства как по отношению к частным лицам, так и по отношению к государству». Эти меры назывались сисахфией, т. е. снятием или стряхиванием бремени. Правда, существовало еще в древности и другое воззрение на сисахфию35, которое до открытия трактата Аристотеля разделялось большинством новых исследователей и по которому мера эта заключалась будто бы в уменьшении процентов и в изменении монетной системы, именно в увеличении номинальной стоимости денег: из одного и того же количества металла вместо прежних 73 драхм чеканилось 100 (другими словами, прежние 100 драхм = 137 новым), благодаря чему при уплате долга новой монетой должник получал облегчение на 27 %. Но в таком виде сисахфия не могла положить конца бедствию и улучшить положение наиболее задолжавших бедняков: у кого совсем не было денег, кто заложил свое «тело», тому мало было пользы от понижения процентов и изменения монетной системы, тому в таком случае не представлялось надежды на улучшение положения в будущем. Что касается радикального характера такой меры, как уничтожение долговых обязательств, стоящего, по-видимому, в противоречии с общим характером деятельности Солона, с его стремлением к компромиссам, с его любовью к «середине», то нужно вспомнить о тяжести кризиса, из которого не было иного выхода. Сам Солон говорит, что он соединял «силу и право». Наконец, есть указания, что Солон не только не понизил процентов, но предоставил особым законом заимодавцу полную свободу относительно размеров процента36. Наоборот, та версия о сущности сисахфии, которой придерживается Аристотель37, согласуется со свидетельством самого Солона в его стихотворениях, где он говорит об освобождении матери-земли и должников, обращенных в рабство; а это едва ли могло быть достигнуто понижением лишь процентов и изменением монетной системы.
Изменение
По обычной хронологии.
У аттидографа Андротиона. См.:
Lys., Χ, 18.
Ее мы находим и у аттидографа Филохора.
