конечно, авторское, – пытается отыграться Чепчик. – Сама-то знаешь, чем оно отличается от обычного?
– Как бы тебе объяснить, Чепа, чтобы ты понял? – Спринга высокомерно щуриться и чуть надувает ярко накрашенные губы. – Это когда похоже на простое кино, но твою роль играет злобный карлик.
– Очень смешно.
– А Кашу исполнит дрессированный тюлень.
Каша не отвечает и не смотрит на нас. Он уже на пороге шараги что выпускает слесарей и сварщиков, и готов вкалывать до потери сознания. Отец его умер пару лет назад. Вышел утром на остановку, чтобы ехать на работу, и упал. Лежал там до обеда, у прохожих под ногами, но все думали – пьяный. Поэтому Каша и носится с бомжами. И старается матери помогать, говорит, что она только с виду ломовая лошадь, а на самом деле еле спину разгибает. А тут ещё малая – сестрёнка Кашина, ей всего пять. В общем, надо впрягаться и тащить семью, не до фантазий.
Мы то презираем Кашину покорность, то чувствуем себя глупой школотой рядом с ним. Но по большому счёту всё равно: это его заботы, а у нас – великое будущее.
Мы – люди нового тысячелетия, это что-нибудь да значит. Не просто следующего века, ты-ся-че-ле-ти-я, которое уже на подходе. Избранное поколение. Правда, мы ничего не умеем и даже не представляем, что именно нужно уметь, но это неважно. Всё устроится само собой. Р-р-раз, и благодарное человечество готово целовать наши ноги.
А пока нам не принадлежит весь мир, довольствуемся своим городом. И плевать, что он не золотой под небом голубым, главное, что не тесно.
11
Лысый – это центральная точка города – памятник Ленину на главной площади. А ещё – «писающий мальчик», потому что одну руку вождь тянет в сторону Главпочтамта, а вторую держит в кармане брюк. Если смотреть со спины, то разное в голову идёт. Мы говорим «лысый», так короче.
Лысого облепили голуби, постамент – шумная толпа наших. Даже Меля здесь, блаженно щурится на стайку молодняка и вяло перетирает что-то с Киксом-альбиносом. Альбинос тоже из старых, но его я совсем не знаю, так, издали.
– О-о-о! Кого я вижу! – радостно верещит Спринга и несётся к низенькой блондиночке.
Разглядываю её, отмечаю покатые плечи, широкий зад и коротковатые ноги, обтянутые джинсами с чёрными заплатами. И красную кепку-бейсболку. Блондиночка держит её в руке, аскает мелочь у прохожих: «Помогите музыкантам на билеты до Москвы». Музыкант только один – тощий парень со стянутыми в хвост каштановыми волосами, впалыми щеками и острым щетинистым подбородком. Вид у него голодный, в самый раз для аска. Он добивает ДДТшную «В мои четыре окна» и дышит на пальцы. Холодно, изо рта вырывается лёгкий парок.
Мы находим местечко чуть в стороне, возле клумбы с полумёртвыми бархатцами, в которую наши уже набросали окурков. Музыкант потирает ладони, стараясь их согреть, и снова берётся за гитару. Ну конечно, «Группа крови на рукаве – мой порядковый номер на рукаве», кто бы сомневался. Теперь аскает конопатый парнишка, вроде Вирус или как-то так. Блондиночка и Спринга отошли к высоким ёлкам.
