не смеешь попирать своими грешными ногами устав убежища!
Павел лихорадочно замотал головой, ища в рядом стоявших дружинниках поддержки, бойцы, словно по команде, скинули с плеч автоматы и привели их в боевую готовность. Увидав это, оратор завопил дурным голосом:
– Убейте этих двоих, это зачинщики бунта! Они сбежали из–под стражи!
– Не так быстро! – Вступил в разговор, стоявший молча до этого момента человек в балахоне. Он рывком скинул с головы капюшон, и герой узнал в этом человеке начальника караула дядю Славика. Скинув балахон и оставшись в защитном костюме цвета хаки, начальник караула, а попросту начкар, отдал команду бросить оружие дружинникам. В этот момент рядом с ним ещё около пяти бойцов, снимая балахоны, оказались одетыми в точно такой же защитный костюм, вооружённые автоматами довоенного образца АКМ–74.
– Вы в меньшинстве, и живыми вам отсюда не выбраться. Так что бросайте оружие на пол подобру-поздорову, и, возможно, администрация пересмотрит ваши дела. – Бросаясь слюной, проорал Павел.
Начкар, усмехнувшись в свои мохнатые седые усы, ответил:
– Ну, это ещё как посмотреть, кто окружён. – И указал пальцем вверх. Над самым потолком часовни, на деревянных лесах, расположилось отделение разведки отчима, вооружённые снайперскими винтовками и автоматами.
Отец Павел только сейчас понял, в какую передрягу он попал. Краска медленно отливала от его лица, придавая ему зеленоватый оттенок. Яростно шипя себе под нос проклятия, он пятился за спины ребят ДДБУ.
– Ты не посмеешь пролить кровь в храме Божием!
– Вот и я тебе говорю. Пускай твои ребятки пушки опустят, и мы с тобой, Павлуша, с глазу на глаз потолкуем. Никто не пострадает, слово офицера.
Оратор уже было согласился на переговоры, как вдруг его лихорадочно блуждающий взгляд зацепился за одну очень знакомую фигуру в форме. Внимательно присмотревшись, к своему несказанному ужасу, он узнал в ней бывшего арестанта Давида Александровича Громова, который, не скрываясь, молча смотрел в глаза своему недавнему палачу.
То, что прочитал в глазах героя Павел, заставило содрогнуться от ужаса каждую клеточку его тела. Из этих чёрных, как ночь, глаз на него смотрела смерть. И это заставило его резко пересмотреть свои шансы во вражеском плену. Внезапно он выхватил у рядом стоящего совсем молодого пацанёнка автомат и, прикрывшись его телом, дал длинную очередь в сторону героя.
Давид чудом успел упасть на пол и пули, просвистев над самой головой, покосили с десяток ни в чём не повинных прихожан, мужчин и женщин. И тут в зале, под ликами образов и ярко пылающих свечей, разразился настоящий ад. Обе стороны открыли беспощадный огонь друг по другу, а зажатые между ними прихожане в ужасе метались от трибуны к выходу. Герой, воспользовавшись неразберихой, поднялся с пола и, пригнувшись, принялся обходить трибуну короткими перебежками, надеясь самостоятельно расправится со своим ненавистным врагом. Но у него ничего не получилось, слишком шквальный огонь
