её в центре хромого кухонного стола, снял гипсовую решётку, прикрывавшую жерло вентиляционного хода, и произвёл тихий условный свист. После чего присел к столу – и стал ждать.
Вскоре в чёрной квадратной дыре возникло мохнатое личико и опасливо повело выпуклыми глазёнками.
– Порядок, порядок… – успокоил его Николай. – Можешь не проверять… А я вон тебе эстонских сливок принёс. Ты ведь любишь эстонские?
Согнутым пальцем он подтолкнул миску поближе, и выпуклые глазёнки вспыхнули. Домовой проворно сбежал на коготках по стенке, мигом очутился на столе и, блаженно заурчав, окунул мордашку в импортный продукт.
– А Череп с Есаулом разбираться будет… – сообщил он, чмокая и облизываясь. – Есаул его в прошлой жизни на пятнадцать сребреников кинул… Это им астролог рассказал, только его уже замочили…
– Да ты поешь сначала… Поболтать успеем…
Закинув ногу за ногу, Николай курил и поглядывал на гостя с дружелюбной усталой улыбкой. Верный заветам незабвенного шефа охранки Сергея Васильевича Зубатова, он полагал дурной привычкой сразу же брать осведомителя в оборот и вытрясать из него нужные сведения… Стукача надо любить. Ты сначала с ним потолкуй, поговори по душам, узнай, не нуждается ли в чём, помоги при возможности… А сведения он и сам тебе всё выложит.
Лахудриком Николай дорожил. Этот домовой, доставшийся контрразведке Баклужино в наследство от советского режима, когда-то работал на КГБ, а в 1950 году, сразу после раскола нечистой силы, был даже внедрён в ряды катакомбных. Очень любил сливки.
Размашисто вылизав миску, он утёрся, сел на корточки и, сияя глазёнками, принялся взахлёб делиться новостями:
– А Череп говорит: включаю счётчик с Ирода Антипы… А там с Ирода такое накапало! Да ещё и по курсу… Все на ушах, из Тирасполя бригада едет…
– Да ладно тебе… – благодушно прервал его Выверзнев. – Сам-то как живёшь? Давно ведь не виделись…
Честно сказать, разборки баклужинской мафии, пусть даже и осложнённые интервенцией зарубежного криминалитета, сейчас его трогали мало.
Плечики Лахудрика брезгливо передёрнулись под гороховой шёрсткой.
– Беженцы достали… – посетовал он.
– Беженцы? – с проблеском интереса спросил Николай. – Откуда?
– Да эти, чумахлинские…
– А-а… Там же завтра два квартала под снос! А что за беженцы? Люди или домовые?
– Да и те, и другие, – безрадостно отозвался Лахудрик. – Такой колхоз! Деревня – она и есть деревня… Нет, ну вот чего они сюда прутся? В Чумахле им, что ли, места мало?
Николай Выверзнев с сочувствием поцокал языком.
– А дымчатые есть?
– Лыцкие, что ли? Тоже хватает… Вроде и границу закрыли, и блок-пост закляли – нет, как-то вот всё равно просачиваются… Житья уже от них никакого! Кормильчик со своими бойцами от мафиозных структур заказы принимает – на полтергейст! Это как?
