style="font-size:15px;"> Королёв набрал в грудь воздуха…
**
Через час в том же кабинете, на том же стуле, где недавно сидел Королёв, расположился руководитель КБ-2 того же ГИКиРТ Вернер фон Браун. В отличие от импульсивного Королёва, фон Браун был спокоен, как только что пообедавший удав. Сидел ровно, за начальством глазами не водил. Покончив с вводной частью, Ежов, который в это время находился за спиной фон Брауна, произнёс, глядя в затылок инженера:
– Так что вас всё-таки связывает со шведским журналистом Хансом Улссоном, на поверку оказавшимся агентом германской разведки?
Не поднимаясь со стула, Фон Браун сделал пол-оборота туловищем в сторону Ежова.
– Так вам, Николай Иванович, всё наверняка доложили ваши сотрудники? – лицо его при этом осталось совершенно спокойным.
– Доложили, – кивнул Ежов. – Но мне бы хотелось услышать об этом от вас лично.
– Хорошо, – коротко вздохнул фон Браун. – Мы были с Хансом приятелями, даже выпивали иногда вместе, разумеется, до той поры, пока он не навёл на меня пистолет.
– И всё? – уточнил Ежов.
– Я не очень понимаю суть вашего вопроса, – предпочёл уйти от прямого ответа фон Браун.
– Я имею в виду, не были ли вы осведомлены о том, что Улссон является офицером абвера?
Вот теперь фон Браун слегка дрогнул. Но только слегка. Пожав плечами, он ответил всё так же спокойно:
– Не буду скрывать, о чём-то я, конечно, догадывался…
– А вот Улссон на допросе показал, что представился именно как агент абвера, и как раз в тот день, когда передал вам письмо от Дорнбергера.
Фон Браун брезгливо поморщился, лицо его заметно побледнело, но он хорошо держался.
– Тогда он должен был рассказать и о том, что я не принял приглашения.
– На самом деле он сказал нечто иное, – продолжая буравить фон Брауна взглядом, – сказал Ежов, – но у нас есть сведения и из других источников, на основании которых мы сделали вывод, что вы действительно не были склонны к побегу.
Было заметно, что фон Браун с трудом сдержал вздох облегчения:
– В таком случае какие у вас могут быть ко мне претензии, ведь работой моей вы, кажется, довольны? Или, – фон Браун настороженно взглянул на Ежова, – мне хотят инкриминировать недоносительство?
– Могли бы, – подтвердил Ежов, – сложись обстоятельства несколько иначе. А так ценность вашей работы превышает ущерб от того, что вы сами назвали «недоносительством».
– То есть, у спецслужб ко мне претензий нет? – уточнил фон Браун.
– Будем считать, что нет, – подтвердил Ежов.
– Тогда к чему все эти вопросы?
– А вот к чему…
Ежов выхватил ближайший стул и уселся на нём верхом, лицом к инженеру.
– В Германию
