ion>
Посвящается тебе, моя любимая внучка.
Прочти…
…как достоверный исторический роман,
где есть местами романтический туман,
но неизменно пробивает себе путь
реалистическая соль его и суть.
А где предел? Предела нет.
На белом свете нет предела.
Душа летит, покинув тело,
И тает звук и тает след.
Но станет слышен звук другой,
И новый след – он будет длиться,
Весна придёт – и лист родится
На каждой веточке нагой.
Волшебный мир
На маленьком плоту, сквозь бури, дождь и грозы, взяв только сны и грёзы, и детскую мечту…
«Моя душа родилась маленькой чистой и пустой, постепенно наполняясь неосознанной любовью к родителям, медленно впитывая окружающий мир и осознавая себя в нём. Первыми друзьями стали сказки, очаровывая волшебством, пугая злом и радуя добром. С них началось заселение её маленького пространства. Почему-то первым солидным гостем стал ранний Максим Горький и раскидал по этому невидимому миру идеалы красоты и романтики. А потом пошло-поехало. Сегодня маленький мир в душе кажется бескрайним, и я могу бесконечно бродить по нему, наслаждаясь зримыми образами, накопленными всей моей жизнью.
Маленькая деревенька среди буйной природы – оазисы детского романтизма. Сельские дороги, журчащие весёлыми весенними ручьями и пыльные летом, вдоль которых за околицей раскинулись бескрайние поля пшеницы или ржи с синими васильками на обочинах. Суровые снежные зимы с искрящимися на солнце сугробами, цветущие сады весной и пение соловья, заглушаемое хором квакающих на болоте лягушек.
Дурманящий аромат распустившейся черёмухи под окном и перекличка петухов на рассвете. Перелески с мшистыми грибными полянками, залитые солнцем. Заросшая ивами речушка с тихими заводями, покрытыми жёлтыми кувшинками и белыми лилиями. Пёстрое разнотравье летних лугов со смешенным ароматом смолки, медуницы, ромашек и десятком пока ещё неизвестных мне скромных цветов. Слепые дожди, весенние грозы, зимние вьюги и сказочные, покрытые инеем сады Снежной Королевы – это всё останется в детской душе. Навечно.
Я приближаюсь к удивительному месту. Здесь оживают картины незабываемых приключений: индеец Оцеола поднимает на дыбы своего скакуна, за ним тенью проплывает всадник без головы, вдали бескрайний океан несёт на своих волнах пиратские корабли, а я вместе с героем ищу таинственный остров с сокровищами.
Картинка меняется, и я вижу безлюдный берег океана, фрегат, выброшенный штормом на песок с порванными ветром парусами. В те далёкие времена я знала названия всех корабельных снастей, мачт и парусов. Сегодня многое забылось, и всё-таки почти вся библиотека приключений и фантастики живёт в этом пространстве и не даёт скучать душе.
Рядом с ними море Жалости из слёз, пролитых над погибшей Му-Му, детьми подземелья, некрасовскими зайцами, много позже его наполняли реки страданий героев мировой классики. Над морем белая птица расправляет крылья и летит по радуге к солнцу, и мне хочется лететь следом за ней к радости побед над всеми жизненными стихиями. Мои крылья ещё не подрезали, и я уверена, что преодолею любые преграды.
Перехожу в сад путешествий, по которому можно бродить часами из одного города в другой, и наслаждаться новыми проспектами или древними улочками с булыжной мостовой, ощущая дыхание времён. На закате дней посетив Париж, я словно вернулась в забытый, но родной город, о котором когда-то читала в далёкой юности в романах французских классиков, где моё воображение захватили религиозные войны, тайны королевских дворов и кружева интриг, в которых можно запутаться. Много было разных городов, родных и иноземных, воспоминания о которых не дают скучать.
Куда бы я ни пошла по извилистым тропинкам волшебного мира, я не могу пройти мимо зачарованных садов любви, которые начинаются с первого маленького нежного и светлого садика, словно нарисованного акварелью. В нём растёт молоденький кустик мимозы, напоминающий мне о самой первой любви, которая, как и её листочки, съёживается от любого грубого прикосновения.
Из этого садика можно пройти по заросшим тропинкам в другие сады: из хрустальных слёз, из тихого смеха, туманов и камней, роз и можжевельника. Там слышатся то звуки поцелуев, то страстный шёпот, то печальные голоса поэтов. Моя последняя
